Нанеся метку божественными силами и упрочив её силой своего последователя, вы внесли в разум тех смертных мысли о неизбежном провале всякой попытке предательства, саботажа и прочих враждебных действий. Кроме того, их верность будет непоколебимой, пока остатки божественного не будут изгнаны из их тел (за срок жизни обычного смертного это не произойдет). Однако, при укоренении мысли о преданности, естественным путем, без применения высших сил, даже магия богов может стать бессмысленной в попытке обратить этих смертных против вас
Замечательно.
— Солдаты, унести их, пускай денек отлежатся, а потом пусть их отвезут по родным деревням.
— Так точно!
— Уважаемые судьи, я закончил.
— Очень эффектно Александер. — ну-ну Митр, по глазам вижу, что согласен с моими действиями. — Далее на рассмотрении у нас…
Суд длился долго, дела разбирались со всей тщательностью. Кто-то был отправлен на виселицу, кто-то на принудительные работы разного срока, я счел, что строить и содержать тюрьмы на данном этапе — очень глупо.
Кому-то повезло и их службу у барона никто не счел преступлением, таких было немного, но таковы были. Племянник Силика, кто бы сомневался, был таким. Не замечен в грубом обращении с женщинами и с крестьянами в целом, за мягкость даже прозван рохлей средь дружины.
Личного телохранителя барона, вопящего глашатая с поля битвы и других упырей, коим не было прощения вздернули почти сразу. По ним ни у кого не было иллюзий.
Тех, кто согласился стать кающимся, Ортон избил до полусмерти своим посохом, самым буйным переломав руки и ноги. Он убедил меня, что этого хватит и не стоит их клеймить. Денек отлежаться, а после наступит новая, монашеская жизнь.
Фарина и его отряд определили в надсмотрщики труд-отрядов. У них не осталось верности к барону давным-давно, у некоторых еще до похода под землей. Они не будут милосердны к своим бывшим собратьям.
Наступил вечер, зажгли факелы. И вот очередь дошла до того, о чем так долго говорили большевики, сиречь восставшие осколка.
— И крайний подсудимый на сегодня… Элиас Хофф Третий, бывший барон Хоффхолла. — площадь заполонило улюлюканье и грозные крики вперемешку с матюками. Я не знаю, как, но кто-то умудрился пронести помидор, невыносимый овощ…фрукт… или ягода, как удобнее. Всегда появляется в подобных ситуациях, и попал в угнетателя. Даже не знаю от чего барон был краснее от ошметков или от злобы. — Вы обвиняетесь в тирании народа Аркании, незаконном расширении личного домена, незаконном взимании оброка, ущемлении прав и свобод жителей деревень, похищениях, насилии и пытках. Вы признаете себя виновным?
— Вы все… ничтожества! — я говорил, что он дико оригинальный и ни на кого не похожий злодей? Вот и не скажу. — Вы жалкие крепостные! Вы, насекомые, поперли на вашего господина! — Вы… — барону пришлось захлопнуть свой красноречие, поскольку Ортон неплохо метает посох… И возвращает его телекинезом!
— Поскольку вы не признаете свою вину, и поскольку ваши преступления чудовищны до такой степени, что нам не нужны доказательства и свидетели, коих тут собралась полная площадь, а соответственно вам без надобности защитники, то мы сразу перейдем к голосованию. Господа присяжные-заседатели… — так и подмывало сказануть: «Лед тронулся!». - кто за то что бы признать его, скажите «да».
— ДА! — взревела толпа.
— Единогласно. Элиас Хофф, народ Аркании признает вас виновным и приговаривает к смерти. У вас нет права на последнее слово. — безапелляционно подытожил Митр. — Приговор будет приведен в действие прямо сейчас.
Темис одобряет приговор.
Наши неизменные солдаты схватили экс-барона под руки и потащили к освободившейся виселице.
Вот и всё. Народное волеизлияние, одобренное богиней правосудия, в совокупности с моими усилиями привнесло сюда толику демократии и мою власть. Триумф.
Небеса резко посветлели и этот божественный свет пролился на… Хоффа…
Ага. Триумф. Щас же. Естественно с небес спускался ангел в их самой мерзко-типичной ипостаси. Весь сияющий, в золотых, сверкающих доспехах, белоснежными крыльями и волосами.
Только это пернатое чудо приземлилось, сразу же началось…
— Не бойтесь меня люди! — заголосил белоснежка. — Я прибыл сюда по воле Отца! — твою ж мать. — Этот преступник. — указывает на Хоффа. — Хоть и совершил все те ужасные поступки, может смыть с себя зло службой на благо Отца! — Да что ты говоришь… — В его замке множество святынь, артефактов, принадлежащих церкви и вещей, представляющих интерес Божественной канцелярии! — Так вот зачем ты здесь тварь пернатая. — Я, как защитник Света, низменно прошу вас передать его в руки ангелов! — и упал на колени склонив голову.