1 - 3 Арманда. Не союзники
Это вторая книга! Первая называется Меч ангела, выложена тут же целиком и бесплатно, ссылка в аннотации.
Майлз тепло улыбнулся, ласково отвёл волосы с моего лица и произнёс:
- Что-то мне подсказывает, моя донна, что через пять минут сюда явится твой самый старший клятвенник. Тот самый, что перед всей академией и собранием оптимата на коленях обещался чтить тебя своей доминой, и ты снова подскочишь, как ужаленная, бежать за ним и извиняться, что опоздала.
Я, в принципе, понимая намёк, вздохнула, поднимаясь, но всё равно проворчала в ответ:
- А что, будет лучше, если он тут что-нибудь разнюхает? Эта ваша «домина» – крайне обделённое правами существо. Правду ни один взрослый дон отдать не может, а потому считает для себя возможным врать этой самой домине, когда вздумается. А Меч – вообще наиглупейшая из клятв. Послать клятвенника убить кого-нибудь я могу, а вот защищать или хотя бы не убивать – нет. Защищать он будет только меня. Причём от того, что сам считает опасностью. Бред!
- Ну, – мой демон хитро улыбнулся, – не во всём стоит опираться на магию клятв.
Не во всём. Вообще почти ни в чём нельзя. Но обсуждать это я уже не стала. С моим демоном мы не союзники. Ангел с демоном не могут быть союзниками. Хотя как показывает практика, вполне могут быть любовниками. Вернее, это я считаю Майлза своим любовником. А он через предложение подчёркивает, что считает меня своей невестой и прямо безоговорочно верит, что когда-нибудь, максимум через четыре года, когда он закончит академию, мы с ним сольёмся в нерушимом брачном союзе.
Я оглянулась, призвала к себе свой вчерашний мятый костюм, вытянула из него материю одним мелким шариком-вишенкой, а потом сваяла из этой самой вишенки новый, немятый костюм, но точно такой же, как вчера.
Майлз посмотрел на всё это, потом посмотрел на нож, торчащий из стены справа от кровати, и тепло так мне улыбнулся.
И да, ему жутко не нравится, что я позволяю себе «быть небрежной к деталям своей одежды», ну то есть не ваяю новый костюм каждый день двадцать минут перед зеркалом. И нет, с чувством такта у него всё плохо, и просто оставить это своё мнение при себе, он не может. Хорошо у него с чувством самосохранения. И да, этот нож я бросала не в него, а именно в то место на стене, куда он воткнулся, но сам полёт отлично объяснил моему демону «глубокую категоричность моей позиции». А нож я на всякий случай там и оставила. Уже почти привыкла к нему.
Я ответила на улыбку Майлза абсолютно непроизвольно. В сущности, я и не представляю, как на неё можно не ответить. Лежит такой весь расслабленный в моей постели, руки закинув за голову. В синем взгляде искрится смех, толстая блондинистая коса растрёпана, разметалась по подушкам. Невероятно красив и притягателен. На губах улыбка…
Я наклонилась, целуя эту самую улыбку. Он с удовольствием мне ответил.
И нет, меня не отпустило. Я не привыкла, не переела и никак по-другому не сумела накормить свою страсть к нему, чтоб она хоть немного притихла. Я до сих пор напрочь теряю голову каждый раз, когда прикасаюсь к нему. Дурею от его поцелуев. Максимум, что мне удалось, научиться днём держаться с ним холодно и не смотреть в его сторону. Но это умение основывается на точном понимании, что вечером я точно получу его столько, сколько захочу.
Наверное, уже стоит делать выводы? Начинать волноваться, что я буду со всем этим делать после окончания учебного года? Ведь учитывая, что нашим отношениям уже почти четыре месяца… полагаю, эта страсть меня и не отпустит. Личный глюк в моей голове или ангелам так и полагается влюбляться?
В гостиной послышались голоса. Рик специально начинает громко разговаривать, когда наблюдает приближение дона Видара. И да, тот мой клятвенник… и учитель… а ещё он взрослый дон, успевший разобраться в перипетиях этого мира, а я до сих пор девчонка, ни черта в этом самом мире не понимающая и считающая его чужим.
С трудом оторвавшись от губ Майлза, я выскочила из своих комнат в последний момент.
Дон Рагнвальд Видар стоял, в ожидании скрестив руки на груди, на самом краю взлётного парапета. Ему примерно 35, боец в каждом движении, стальной взгляд владетеля, плечи и руки, татуированные до самых костяшек пальцев. Он лучший тренер, который у меня когда-либо был. А тренеру по определению полагается быть жёстким и требовательным до не могу. И да, сейчас он просто смотрел на меня с укоризной, и под этим взглядом хотелось извиниться. Это ведь моя вина. Глупо провалялась в постели. Но у проблемы была и другая сторона, мне было нельзя публично проявлять мягкость. Я могла извиниться наедине, но не здесь. Здесь, когда вокруг нас были мои ликторы, этот, такой разумный и мудрый для бескрылых, поступок в дурацком восприятии крылатых меня почему-то унижал. Дурь какая-то!