Потому следующие письмо ушло Лоренцо: «Габриэль обладает способностью определять, когда собеседник не искренен. Она редко этим попрекает, привычная, что все крылатые хоть немного лгут, но поступок Анаита: публичные извинения с полным отсутствием искренности, её очень разозлил. Сделай так, чтоб об этом шепталась вся академия.»
59. Арманда. Роженица
Проснулась я с первыми лучами рассвета. Море было спокойное и вообще всё пространство академии, словно оживало после болезни. Хотелось улыбаться.
А ещё очень хотелось хоть раз за месяц явиться на тренировки раньше учителя. Но не сложилось.
Сначала ко мне в окно постучалась настойчивая сплюшка Майлза, притащив длинный свиток. Мой демон явно скучал, и его такое невероятно милое: «С добрый утром. Я думал о тебе.» благородным кружевом слов аж на три страницы, отлично дополняло моё настроение. Так что я тоже не поленилась и даже нацарапала полстраницы романтики в ответ.
Вторым задержавшим меня моментом был Рик. Вернее его отсутствие. Я как-то уже привыкла, что мой ликтор встаёт раньше меня и к моему выходу из комнат всегда встречает в гостиной, но сегодня его там не было. Был Паньгу, который отчаянно зевал сидя на краю нашей взлетной площадки.
- А где Рик?
Паньгу пожал плечами и обратно откинулся на кресле. Ну да. Это же нормально для крылатых, пропадать и не волноваться о тех, кто пропал, не семья же. Это же я ненормальная считаю, что о любых своих шагах, отлучках, изменившихся планах близкий круг нужно обязательно предупреждать. И если кто-то пропадает без этих самых предупреждений, начинаю волноваться. Я понимаю, что это во мне человеческое. Это слабые бескрылые имея множество опасностей, изобрели эти самые правила общинности, чтоб помочь в случае опасности. Один за всех и все за одного. Крылатого убить сложно, и, наверное, поэтому они каждый сам по себе, каждый за свой клан.
Я развернулась к тайной лестнице между этажами:
- Ок. Пойду, разбужу.
Эту лестницу придумал Рик, когда встала проблема, как выводить от меня Майлза после рассвета. Придумал, получил от меня добро и буквально в двое суток наши парни отжали себе комнаты по всей этажам под моими, до самой земли. В итоге получилось ещё одно удобство – наше внутреннее общее пространство, когда можно переходит из одной нашей гостиной в другую, не выходя в общие галереи.
Двери в комнаты Рика были закрыты, но не на обереги. А это он меня научил, уходя обязательно закрывать свои комнаты на обереги от незваных гостей. Я толкнула двери пальцем, преобразуя, чтоб они открылись:
- Рик. Если я не вовремя и ты не один, ты сам будешь виноват, что не предупредил. Утро уже, сейчас Видар явится…
Я остановилась на полуслове. С внутренним пространством что-то было не так. Оно было словно смазано, подтёрто. Резьба на деревянных деталях словно оплыла, краска в орнаментах поблёкла. Что тут творится?!
Я быстро бросилась по комнатам:
- Рик! Какого чёрта?
Мой ликтор обнаружился у себя в спальне, на огромной кровати с большими пуховыми полушками, в полубреду. У него явно была лихорадка. Но крылатые ведь не болеют? Тогда как?
На мои крики прибежали несколько гномов. Я же сотворила холодной воды и платок, свернув из всего этого холодный компресс на лоб, да и просто обтерев лицо. Я мало смыслю в медицине, но таким образом как-то отхаживала тётку, когда она сильно простыла.
- Рик. Эй, давай хоть скажи что-нибудь. Ты чего это?
Парень под моими ладонями дернулся, затрясся, выгнулся дугой и… распахнул крылья. Серые кожистые, без единого пёрышка. Я выдохнула усмехнувшись:
- А, вот чего! – Поправила одеяло. Уселась рядом на кровать. Взяла Рика за руку. – Постарайся максимально расслабиться. И да, я в курсе, что тебе больно, просто во всём теле, в каждой клеточке сразу. Это мир пытается наполнить тебя энергией. И чтобы стало лучше нужно именно расслабиться. Ещё помогает глубоко и размеренно дышать. Знаешь, как роженицам советуют: «уффф – уффф». Ты тоже в некотором смысле сейчас роженица, потому как совершаешь акт рождения малого меча.
Видар меня там и нашёл. Явился, осуждающе оглядел картину: я сидящая на кровати чужого мужчины, гномы толпой собравшиеся вокруг в эдакую группу поддержки, Рик всё ещё в лихорадке, мокрый, но уже слабо улыбающийся на наши шуточки. Мой наставник хмыкнул и всё-таки слегка улыбнулся: