"При этом необходимо использовать антифашистски настроенных ученых других стран. Эта критика в свою очередь должна явиться одним из средств мобилизации ученых и всей интеллигенции против фашизма" (13).
Так партийцы начали делать то, чего всегда старались избежать ученые -- превращать научные заседания в форумы по решению политических задач.
После этого Бауман переходил к вопросу о том, какова будет на конгрессе роль Лысенко, и что может произойти вокруг фигуры этого любимца партии. Данный раздел "Отзыва" был, в то же время на редкость реалистичным. Значит, отчетливо понимали в недрах ЦК партии, что происходит на самом деле в среде ученых и было даже сказано, что многие не вступают в дискуссии с Лысенко только потому, что боятся репрессий:
"В то время, как большинство генетиков СССР и других стран стоят на той точке зрения, что благоприобретенные признаки не передаются потомству, что наследственность определяют гены и их комбинации, академик Лысенко на основе работ Мичурина и своих утверждает о влиянии индивидуального развития организма на изменение наследственных свойств организма...
Созванное тов. Мураловым по нашему поручению совещание генетиков [IV сессия ВАСХНИЛ -- В.С.] выявило большую страстность разногласий. Все ученые признают заслуги т. Лысенко -- его теорию стадийности развития растений и методы яровизации, -- но одновременно многие считают его общие генетические взгляды неправильными, противоречащими, по их мнению, современной науке.
Вместе с тем надо отметить, что, будучи по существу не согласными с рядом генетических положений т. Лысенко, часть ученых стремится обойти молчанием эти разногласия, как бы побаиваясь выступать против т. Лысенко, рассуждая примерно так, что т. Лысенко пользуется поддержкой партии и правительства и спорить с ним невыгодно, хотя он и не прав" (14).
Можно было бы только порадоваться такому трезвому взгляду на вещи со стороны Карла Яновича Баумана, еще недавно состоявшего кандидатом в члены Политбюро ЦК партии, если бы не его лукавство, проявленное в следующем абзаце:
"Это создает не совсем здоровую атмосферу в области научной мысли, почему мной, как заведующим отделом науки ЦК ВКП(б), на совещании генетиков была подчеркнута необходимость и полная возможность свободного обсуждения в СССР спорных вопросов генетики" (15).
На самом деле мы только что видели, как ежедневно "Правда" печатала в основном нападки на генетику, высказанные и Мураловым, и Мейстером, и уж конечно, Лысенко с Презентом. Свободной дискуссии как раз и не было.
Вместе с тем нужно признать, что Бауман выступал как человек, понимающий остроту дискуссий и похоже был на стороне ученых, а не псевдо-новаторов, так как в резюмирующей части своего "Отзыва" Сталину и Молотову, где предлагалось разрешить проведение в Москве конгресса, он еще раз возвращался к сути разногласий генетиков и "мичуринцев" и писал, что Отдел науки пока "не может дать исчерпывающей оценки по существу спора между господствующей школой генетиков и школой Мичурина-Лысенко" (16). Бауман полагал, что дальнейшие дискуссии, "широкое обсуждение спорных вопросов генетики" помогут прийти к правильному выводу.
По-видимому все рассуждения Баумана остались невостребованными, так же как предложения Муралова, и постановление СНК так и не было принято. Хотя Бауман предложил проект постановления ЦК ВКП(б), в котором первый пункт был следующий:
"Принять предложения Оргкомитета о созыве VII Международного Конгресса в Москве с 23 по 30 августа 1937 г. и утвердить предложенный порядок работы конгресса" (17),
высшие руководители партии с ним не согласились. На "Отзыве" Баумана имеется помета "в пов[вестку]", однако никаких следов включения предложения в повестку заседаний Политбюро найти не удалось. Можно догадываться, что задержать прохождение всех бумаг мог именно Молотов с его самым чутким нюхом относительно мыслей Сталина и сталинских наклонностей.
Тем временем во всем мире шла подготовка к конгрессу, готовились и в СССР. Лысенко никаких новых решающих доказательств правоты своих идей так и не получил, однако его ожесточение против генетиков росло и во фразеологии появлялись всё более угрожающие нотки в адрес зловредных ученых. Параллельно в стране достигала максимального напряжения пропагандистская компания борьбы с "врагами советской власти". Их искали во всех сферах жизни и отправляли в тюрьмы и лагеря. Уже совсем был близок момент расправы с многими недоброжелателями Лысенко.