"Лысенко: Правильно сказал." (172).
С большой речью на совещании выступил Вавилов, полностью отказавшийся от попыток компромисса с Лысенко ("заимствовать лучшее друг у друга", как он интеллигентно призывал во время дискуссии 1936 года)19. Теперь это был другой человек, до конца разобравшийся в устремлениях Лысенко, стоящий на позициях науки и готовый их отстаивать в борьбе с ВРАГОМ:
"Мы стоим в советской селекции и генетике перед рядом глубочайших противоречий, имеющих тенденцию к дальнейшему углублению (174) ...позиции Лысенко находятся не только в противоречии с группой советских генетиков, но и со всей современной биологической наукой... Под названием передовой науки нам предлагают вернуться, по существу, к воззрениям, которые пережиты наукой, изжиты, т. е. к воззрениям первой половины или середины XIX века... то, что мы защищаем, есть результат огромной творческой работы, точных экспериментов, советской и заграничной практики" (175).
Не менее категоричен был и Лысенко, который не только не желал слышать какие-либо замечания, но громче, чем раньше, отвергал любую критику:
"Я не признаю менделизм... я не считаю формальную менделевско-моргановскую генетику наукой (176). Мы, мичуринцы, возражаем... против хлама, лжи в науке, отбрасываем застывшие, формальные положения менделизма-морганизма" (177),
и, не ограничиваясь оценкой науки генетики, перешел на личности:
"...теперь же Н.И.Вавилов и А.С.Серебровский... мешают объективно правильно разобраться в сути менделизма, вскрыть ложность, надуманность учения менделизма-морганизма и прекратить изложение его в вузах как науки положительной" (178).
Он нашел, как ему казалось, показательный пример того, как Вавилов обманывает советский народ: остановился на высказываниях Вавилова о том, что нужно срочно разворачивать в стране работы по применению гибридной кукурузы с целью повышения урожаев зерна. Чистые линии кукурузы (инцухтированные линии) при их сочетании попарно развивали у этих двулинейных гибридов (и только в первом поколении) гораздо более мощные початки, что предоставляло возможность американским фермерам собирать огромные урожаи. Вавилову, рассказавшему об этих успехах генетики, в ответ было сказано:
"Менделистам, кивающим на Америку, я хочу сказать следующее... до этого в течение 10-1-520 лет почти все селекционные станции, работающие с перекрестно-опыляющимися растениями, по вашим же научным указаниям в огромных масштабах работали методом инцухта. Где же хотя бы один сорт, выведенный этим методом? Это забывают менделисты и, в первую очередь, забывает об этом акад. Н.И.Вавилов" (179).
Циничная подмена одной идеи другой, голословность возражений была очевидна большинству специалистов: Вавилов говорил о сочетании двух чистых линий с целью увеличения урожая от первого поколения гибридов, а Лысенко требовал, чтобы ему показали, какой из этого СОРТ получится! Вавилов приводил точные цифры огромных площадей, на которых высевают в США межлинейные гибриды, показывал динамику урожаев и рост многомиллионной прибыли (сегодня мы знаем, что уже в середине 1940-х годов прибыль от применения американскими фермерами гибридной кукурузы окупила с лихвой затраты на "Манхэттенский проект", то есть создание атомной бомбы), призывал немедленно перенять этот опыт, а Лысенко упорно твердил, что все разговоры о гибридной кукурузе -- обман! И поскольку он не просто боролся за монопольную власть в биологии и сельском хозяйстве, но являлся орудием борьбы за монополизм партийной власти во всех сферах жизни общества, ему удалось победить. Даже просто заниматься инцухт-методом было запрещено, не говоря уже о промышленном его применении. Лысенко также обвинил Вавилова в недоброжелательном отношении к наследию Мичурина20, сказал, что Вавилов плохой директор ВИР'а, что ему не удастся проводить самостоятельную политику как директору (181).