Такой была группа (или мафия) Лысенко. Нужно еще раз подчеркнуть, что она сформировалась не на пустом месте, а была продуктом социальной системы. Система воспроизвела себя в научной области. Лысенко всегда имел перед собой показательный пример в лице Сталина, вытеснившего всех деятелей партии и заменившего их убогими и злобными фантомами, безоговорочно следовавшими всем его указаниям. Известный в ленинском окружении своей посредственностью, необразованностью и низкой культурой Сталин был силен в другом: из своего уголовного юношества он вынес строгое следование правилам бандитского мира -- распределение ролей, взаимозависимость (то есть круговая порука) и беспрекословное подчинение главарю. Интеллигенты и полуинтеллигенты, вращавшиеся в партийных верхах до прихода Сталина к власти, не имели ни этого опыта предшествовавшей уголовной жизни, ни умения или желания делить друг с другом роли и были просто сметены с арены сталинской "гвардией", быстро упрочавшей свое положение.
Механизм устранения конкурентов Лысенко также заимствовал у Сталина, который использовал созданную Лениным и поставленную последним над всеми другими органами репрессивную систему в виде Военно-революционных Комитетов (ВРК), преобразованных в ВЧК (а затем в ГПУ, ОГПУ, НКВД, НКГБ, опять в НКВД и позже в КГБ, МГБ, снова в КГБ). Сталинские уроки ошельмовывания оппонентов, приписывания им выдуманных грехов, подлавливания на неосторожном слове или незначительном поступке, осуждения и уничтожения воспринимались такими людьми как Лысенко в качестве руководства к действию.
Рожденная борьбой за власть система моральных (вернее, аморальных) критериев расшатала все представления о порядочности, добрых отношениях между людьми, то есть разрушила веками утверждавшуюся мораль. Борьба с религиозными установлениями, официальная "отмена религии" сняла у многих (в особенности у морально слабых людей) страх перед неотвратимостью ответа перед Богом за свои прегрешения -- явные и тайные, а разбуженная революцией активность масс открыла ворота на верхи для тех, кто в иных условиях не мог рассчитывать даже на отдаленное подобие успеха в жизни.
Эта аморальная активность была нужна руководству страны для того, чтобы перетряхнуть все слои русского общества, сместить отовсюду -- на всех уровнях -- людей творческих, честных, порядочных, заменив их людьми с противоположными свойствами, но зато управляемыми, послушными. Такие люди с показным удовольствием выполняли любой приказ, одобряли любые действия властей, кого требовалось -- клеймили, кого надо -- награждали овациями, а потом спокойно могли проделать то же самое в обратной последовательности.
Тем самым советское общество было подготовлено к восторженной встрече новых монополистов -- рангом пониже, чем Сталин, таких как Молотов, Маленков, Хрущев или Каганович, но одобренных ими лично и выставленных на роли лидеров в других (непартийных) областях жизни, включая науку. Теперь уж от них самих зависело то, каким образом заявить о себе.
Гениальность Лысенко в том и состояла, что, не имея никаких достоинств в качестве квалифицированного ученого, он быстро осознал свои потенции для другой роли -- претендента на монополию в своей области науки.
С первой задачей он блестяще справился: его обещания были масштабными, действия -- активными, роль народного самородка он разыграл лучшим образом, многих крупных ученых "обольстил" (хотя, наверняка, большинство из них просто пошло на компромисс с совестью) и в академики с их помощью попал. Интерес партийных и советских руководителей самых высоких рангов он возбудил, поддержку в народе организовал и даже личное, и притом горячее, одобрение самого Сталина снискал. Так что первый экзамен он сдал на отлично и был вознагражден: реальная власть в биологии и агрономии начала сосредоточиваться в его руках.
Теперь наступило время для того, чтобы воплотить в жизнь второе правило монополистов -- убрать с дороги всех потенциальных конкурентов, всех, кто был умнее, образованнее, пользовался уважением. Немалую роль играли при выполнении этой задачи и личные качества самого Лысенко -- человека завистливого и нетерпимого. Для расправы были хороши все средства -- явные, открытые для всеобщего обзора (обвинения конкурентов в ошибках, заблуждениях, а если представится случай, и во вредительской деятельности), и тайные (доносы, фабрикация слухов, натравливание своих подручных).