"Сталинская ветвистая"
Сотрудники Лысенко всегда "умели" подтвердить на бумаге любую из его идей, поэтому результаты "проверок" великих догадок их шефа всегда сходились с его предначертаниями. Недаром он однажды (уже в пятидесятых годах на публичной лекции в МГУ, на которой мне довелось присутствовать) сказал:
"Я -- такой человек. Что ни скажу, всё сбывается, всё оказывается открытием. Вот подумал, что внутривидовой борьбы нет -- оказалось открытие. Недавно сказал о роли почвенных микробов в питании растений -- опять открытие. И так -- всегда!"
Но одно дело слова, а другое -- реальные урожаи на реальных полях огромной страны. Об этом и поведал в лекции в Политехническом музее заведующий Отделом науки ЦК партии. Жданов не сказал ничего о новом увлечении Лысенко, увлечении еще не проверенном, но уже зажегшем надежду у самого Сталина. И в разговорах, и в письме Сталину Лысенко пообещал добиться такого успеха, равного которому мировая селекция не знала -- увеличить сборы зерна сразу в пять-десять раз с помощью ветвистой пшеницы. Пока идея была в стадии разработки и проверки, говорить о ней на публике было преждевременно. Но Жданов уже не раз просил генетиков, и в их числе Жебрака, дать материалы об этой ветвистой пшенице, естественно не раскрывая перед ними того, зачем ему понадобились эти данные. Генетики же, в том числе и неторопливый Жебрак, выполнять просьбу не спешили.
Взрыв внимания к этой пшенице и неожиданный интерес к ней самого Сталина были типичными для того времени. Снова замаячила перспектива решения сложной и очень актуальной проблемы простым и дешевым способом. Перед войной -- в 1938 году -- на всю страну прогремела весть о небывалом достижении простой колхозницы из Средней Азии Муслимы Бегиевой, которая будто бы получила огромный урожай, вырастив пшеницу с ветвящимся колосом (11). Число зерен в таких колосьях было в несколько раз больше, чем у обычных пшениц, поэтому колхозница и ожидала, что сбор зерна с единицы площади возрастет. Об успехах передовой колхозницы заговорила печать (11). Пшеницу в газетах назвали по ее имени "муслинкой", а снопик чудо-растения послали в Москву на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. Туда же привезли крестьян со всех краев страны, и так получилось, что около снопика Бегиевой как-то остановились два грузинских паренька из Телавского района Кахетии, которых могучий вид пшеницы поразил. Они отодрали от снопика несколько колосьев, на следующий год высеяли пшеницу у себя в колхозе имени 26 бакинских комиссаров, но затем ребят забрали в армию, потом началась война, и о ветвистой пшенице вспомнили только после ее окончания.
В 1946 году из Кахетии в Москву был отправлен снопик ветвистой, и без всякой проверки в Государственную сортовую книгу была внесена запись о сорте, названном теперь "кахетинская ветвистая" (12). Такая спешка объяснялась просто: семена и снопик показали Сталину -- ему, грузину по национальности, было приятно, что его сородичи сделали важное дело, тем более, что у автора сорта -- Бегиевой дело разладилось, как оказалось, её семена "выродились", перестали давать ветвящиеся колосья, и, как она ни билась, восстановить ветвистость ей не удалось (13).
В декабре 1946 года Сталин вызвал к себе Лысенко и поручил ему развить успех грузинских колхозников, высказав пожелание, чтобы чудесная пшеница была перенесена на поля как можно скорее (14). Взяв из рук Сталина пакетик с двумястами десятью граммами теперь уже воистину золотой пшенички, Лысенко заверил Вождя Народов, что его поручение будет выполнено, и отправился в Горки Ленинские.
Вот именно этот момент очень важен для оценки личности Лысенко и его поступков. Среди тех, кто знал его близко, чаще всего ходили разговоры о без-граничной честности Лысенко, высокой порядочности в научных, да и в житейских делах. Те, кому довелось познакомиться с ним еще в пору пребывания в Одессе, рассказывали даже о застенчивости молодого Лысенко. Но годы меняют человека, жизнь многому учит и от многого отучивает. Не мог не меняться и Лысенко, особенно оказавшись на верхах. Возможно, раньше он бывал настырен по незнанию, ожесточен вовсе не из-за злобы, а просто потому, что душа горела и искала выхода. Однако теперь настал миг, когда жизнь подкинула ему задачку, решить которую было бы человеку с принципами непросто. Ведь тот факт, что Сталин, великий Сталин, Отец Всех Народов и Вождь Всех Времен не погнушался им и вызвал к себе в то время, когда другие лидеры партии от него отвернулись, был не просто многозначительным. Это был, с учетом всех обстоятельств, решающий факт жизни.