Бажанов добавлял:
"Эти указания были проверены собственными опытами".
Интерес к "Благодати" к концу 30-х годов XIX века угас, но через десятилетие снова возродился, когда Вольное Экономическое Общество стало давать объявления -- в 1849, 1850 и 1851 годах -- что оно рассылает членам Общества (а в 1851 году -- подписчикам трудов Общества) ограниченное число зерен другой пшеницы, также ветвистой, выращенной из зерен (обнаруженных в египетских мумиях), полученных "из Лондона от первых производителей оной" (24). Вокруг образцов начался ажиотаж, газеты и журналы вели полемику о возможности сохранения всхожести семян, пролежавших тысячу лет в саркофагах (поругивали француза Вильморена за его якобы нарочитый обман россказнями о свойствах семян), обсуждались и свойства пшеницы. Как всегда, нашлось несколько энтузиастов, у которых все отлично получилось (25), а потом вышло, что новая мумийная пшеница ничуть не лучше предыдущих ветвистых (26)4.
Позже в России еще не раз возникал интерес к ветвистым пшеницам (например, в 90-х годах прошлого века привлекла внимание китайская пшеница "Хайруза" /28/), но постепенно специалистам стало ясно, что никакого экономического эффекта ветвистые пшеницы не обеспечивают. В конце XIX и начале XX веков это мнение было твердо выражено в трудах многих представителей русской агрономии (29), и ветвистой пшеницей заниматься перестали. После возникновения (на грани XIX и XX веков) генетики и научных основ селекции ученые (и прежде всего школа Н.И.Вавилова) серьезно перепроверили свойства ветвистых пшениц и пришли к обоснованному выводу о тщетности старых надежд увеличить урожаи путем внедрения "многоколосной пшеницы".
Хоть что-то из приведенных здесь сведений Лысенко должен был знать. Еще в 1940 году в его собственном журнале "Яровизация" Ф.М.Куперман опубликовала статью "О ветвистых формах озимых пшениц, ржи и ячменя" (30), в которой описала условия появления этих форм. Если бы он даже ничего другого не читал, то уж свой журнал, где он был главным редактором, наверняка, просматривал. И, вообще, вопрос о ветвистых пшеницах так часто дискутировался в научной литературе, разбирался и учениками Вавилова и другими учеными, что Лысенко, даже не следя специально за научными публикациями, не мог не знать или хотя бы не слышать об этом (31).
Поэтому будь он на самом деле кристально честным или просто честным, как большинство людей, -- он от выполнения такого поручения сразу бы отказался. Ему было заведомо ясно, что, беря пакет из рук Сталина, он идет на обман. Но такие настали лихие времена, так земля под ногами горела, что не прикажи, а лишь намекни ему Сталин, что не дурно было бы по утрам петухом петь, -- он бы и пел, и с какой радостью пел! Потому он и предпочел ничего плохого о ветвистой Сталину не говорить, надежд его не гасить. Ведь вряд ли он следовал раскладу Ходжи Насреддина, обещавшего шаху научить за 25 лет осла разговаривать и надеявшегося на то, что либо шах за это время подохнет, либо ишак от старости умрет.
Попытки возродить интерес к ветвистой пшенице, якобы способной стать хлебом будущего, давать потрясающие урожаи, как уверял сам Лысенко,
"... по пятьдесят, семьдесят пять, по 100 и даже больше центнеров с гектара; урожай сам-сто должен стать в ближайшие годы для нее средним! (цитировано по /32/), --
были чистым обманом.
Доводить ветвистую до кондиций Лысенко поручил своим самым исполни-тельным сотрудникам -- Авакяну, Долгушину и Колеснику (33). От них требовалось быстро ее размножить, воспитать и вывести на колхозные поля. Приказ есть приказ, и работа у лысенковских помощников закипела. В первый год Авакян и отец Лысенко -- Денис Никанорович посеяли семена, как того и требовали старые рецепты, разреженно. С полученными колосками И.Д.Колесник поехал на родную Украину -- "завлекать колгоспы". Как мы уже знаем из письма Лысенко, направленного вождю в октябре 1947 года, ветвистую пшеницу размножали в четырех местах (34), и Лысенко сообщал, что, по крайней мере, в двух из них дело не пошло, но надежд Сталина на получение огромного урожая Лысенко не гасил. В это же время Долгушин с помощью "брака по любви" принялся "переделывать" яровую ветвистую в озимую.
С весны 1948 года в газетах уже началась шумиха по поводу новой пшеницы (35). По словам корреспондентов, прекрасные результаты были получены и в колхозе имени Сталина в Ростовской области, и в других местах. Как писал один из трубадуров лысенкоизма Геннадий Фиш:
"...и только теперь, когда своим гениальным провидением товарищ Сталин разглядел возможности этой пшеницы и предложил академику Лысенко заняться ею... Трофиму Денисовичу удалось во многом разгадать тайны ветвистой пшеницы и вопреки всему, что до сих пор говорилось и о чем писалось в "мировой литературе", вывести ее с грядок, с мелких делянок, из теплиц на поля совхозов. Уже на втором году работы с нею удалось сделать ее самой урожайной из всех знакомых человеку сортов" (36).