"Беспартийной науки нет. Это давно доказано. Мичуринская биология -- наука принципиальная, партийная и она не потерпит соглашательства" (4).
Теперь он обещал советскому народу златые горы от деятельности его Главного управления, благодаря которой "Исчезнет разрушительная язва степей -- овраги. Угаснут грозные черные бури. Сгинет засуха, климат станет мягче, влажней, а жизнь человека в степи -- несравненно удобней, легче, красивей и богаче. Колхозы и совхозы будут собирать устойчивые, прогрессивно возрастающие урожаи хлеба, овощей, фруктов. На роскошных пастбищах будут пастись тучные стада крупного рогатого скота и тонкорунных овец. Вот, что принесет советскому народу Сталинский план преобразования природы" (5)1.
Чтобы реализовать этот фантастический план, начиная с зимы 1948-1949 года, в стране готовили на специальных курсах 70 тысяч звеньевых лесоводческих бригад. Их учили тому, как надо сажать лес.
Тут-то Лысенко и получил возможность применить на практике свое уникальное "открытие" эволюции без внутривидовой конкуренции. Исходя из домысла, что растения одного вида не только не препятствуют развитию друг друга в загущенных посевах, а, напротив, способствуют лучшему росту своих собратьев, Лысенко, демонстрируя еще раз мифический строй своего мышления, посчитал, что традиционные способы посадки леса, когда деревья высаживают на таком расстоянии, чтобы они не мешали друг другу, неправильны. По его мнению, растущие деревья на ранних этапах развития будут помогать друг другу, а потом более слабые из них, проникшись заботой о процветании более удачливых собратьев, отомрут, освободив для них место под солнцем. Сообразуясь с этой теорией "самоизреживания", он настаивал на том, чтобы лес сажали "гнездовым способом", формируя гнезда из 5 лунок, в каждую из которых надлежало бросать горсть семян или 6-7 желудей (итого по 30-35 желудей на гнездо).
Как уже было сказано, ученые раскритиковали взгляды Лысенко о взаимопомощи растений одного вида: 4 ноября 1947 года и 3-6 февраля 1948 года в МГУ состоялись научные конференции, на которых были опровергнуты представления об отсутствии внутривидовой борьбы и о взаимопомощи растений внутри вида (7). Но Политбюро распорядилось все посадки леса в полезащитных полосах делать по методу Лысенко. Двадцать шестой пункт Постановления ЦК ВКП(б) и Совета Министров СССР содержал особое на этот счет распоряжение, предписывающее руководимой Лысенко "Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В.И.Ленина в двухмесячный срок разработать указания о проведении гнездовых посевов"2.
23 ноября 1948 года, через два дня после опубликования в газетах "Сталинского плана преобразования природы", в ВАСХНИЛ началось грандиозное совещание под руководством Лысенко, на котором он объяснил, что все посадки лесных полос будут осуществлять только гнездовым способом. Он начал свой доклад с привычных фраз о том, какой должна быть настоящая наука, а затем перенес категории политической борьбы в вопросы биологии развития:
"Подлинная наука не терпит случайностей, не любит работы на "авось". Она хочет предвидеть, в этом и заключается ее обязанность перед практикой" (8). "Даже не обращаясь пока что к биологической теории, можно чисто практически решить, что если один мешает двоим, то всегда этих двоих можно объединить, хотя бы временно, против их общего врага. Этой простой ссылкой я пока и ограничусь для обоснования мероприятий по гнездовому посеву полезащитных лесных полос в степи на старопахотных почвах" (9).
Не приводя доказательств правоты своих взглядов, он уверенно заявил:
"Дикая растительность и в особенности виды лесных деревьев обладают биологически полезным свойством самоизреживаться" (10).
Правда, странно звучало одно ("случайное") исключение из "закона самоизреживания":
"Культурные растения, например, пшеница и ряд других, не обладают биологическим свойством самоизреживания... Слишком густые посевы, например, хлебов, в особенности в засушливых районах, начисто погибают, не давая урожая семян" (11).
Но "случайности" подстерегали Лысенко. Из посаженных весной 1949 года гнездовым способом 350 тысяч гектаров дуба Главное управление полезащитного земледелия решило проверить осенью того же года 38,7 тысяч гектаров. Проверку провели:
"... в лучших хозяйствах... Рязанской, Воронежской, Курской, Пензенской, Куйбышевской, Чкаловской [ныне Оренбургской -- В.С.], Саратовской, Ростовской, Сталинградской [ныне Волгоградской -- В.С.], Астраханской, Крымской, Киевской, Харьковской, Днепропетровской, Херсонской, Одесской и Запорожской областей, в Ставропольском и Краснодарском краях и в Татарской АССР. В этих районах обследовано 16 процентов всей площади посевов желудей дуба..." (12).