После этого всякая печатная критика Лысенко прекратилась. Его больше не беспокоили, и в явном виде его имя не упоминали. Каким образом достигалось единодушное молчание, я узнал на собственном примере. В конце 1965 года должна была выйти книга "Микромир жизни", для которой я написал главу об успехах генетики "Человек познает законы наследственности", и в ней был раздел о Лысенко и его ошибках (102). Перед выпуском книги во все редакции поступила команда -- публикацию подобных "выпадов" прекратить! Как только научный редактор книги Д.М.Гольдфарб и я не спорили с издательством, пробить брешь в обороне, занимаемой теперь и редакторами и цензором издательства не удалось. Весь раздел был выкинут.
На страницах еженедельника "За рубежом" был опубликован удивительный документ, созданный Джоном Холдейном -- несомненно талантливым, но столь же тщеславным человеком, перебрасывавшемся из одной области генетики в другую, одно время бывшим влиятельным членом английской компартии и входившим в ее ЦК, затем организационно отошедшим от компартии, но сохранившим верность марксизму. Холдейн знал о своей неизлечимой болезни, ждал смерти и написал в феврале 1964 года самому себе некролог. 1 декабря 1964 он скончался, и в тот же день по английскому телевидению некролог был зачитан. В нем Холдейн высказывался о Лысенко как о крупном самобытном ученом, которому предоставили слишком большую власть, столь большую, что он прямо-таки судьбой был выведен в диктаторы и тираны:
"Я считаю, что Лысенко очень хороший биолог и что некоторые его идеи правильны... И я считаю, что советскому сельскому хозяйству и советской биологии крайне не повезло, что этому человеку дали такую власть при Сталине... Я... глубоко убежден, что если бы меня сделали диктатором в области английской генетики или английской физиологии, я сыграл бы столь же катастрофическую роль..." (103).
Комиссия по проверке Горок Ленинских
Одна суровая оргмера все-таки была предпринята. 10 февраля 1965 года на общем собрании членов ВАСХНИЛ ни Лысенко, ни Ольшанский не были избраны в состав нового Президиума академии сельхознаук. Президентом ВАСХНИЛ был назначен снова П.П.Лобанов (128). Но терять руководство "Горками" Лысенко не хотел, хотя в Академии наук СССР посчитали, что надо проверить его работу и на этом посту.
Формальным поводом для проверки хозяйства "Горок" послужила публикация статьи Аграновского в "Литературной газете". Постановление о проверке было принято 29 января 1965 года через 5 дней после публикации статьи (104). Был утвержден персональный состав комиссии (по согласованию с Министром сельского хозяйства СССР и Президентом ВАСХНИЛ) и порядок ее работы (105). В комиссию подобрали людей, которые никогда не имели личных неприязненных отношений с Лысенко, никогда против него не выступали и чья профессиональная подготовка не могла ни у кого (в первую очередь, у Лысенко) вызвать подозрения. Комиссия работала в "Горках" почти полтора месяца -- с 9 февраля по 22 марта, причем, как был вынужден признать даже Лысенко, члены комиссии работали все эти дни "с утра до позднего вечера" (106).
Самой поразительной чертой и состава комиссии и её работы было то, что она не предназначалась для анализа ошибок в научной деятельности Лысенко (в комиссии не оказалось ни одного крупного ученого -- не только генетика, физиолога или почвоведа, но даже и крупного селекционера, причем не было в ней и ни одного члена Академии наук СССР, как будто Келдыш старался выполнить неприятную работу руками специалистов из других ведомств). Тем более никто не собирался касаться политиканства "колхозного академика". Все было низведено до самого примитивного уровня -- хозяйственной деятельности лысенкоистов, их ошибкам с разведением жирномолочных коров и с внедрением органо-минеральных смесей. Не было обращено никакого внимания на те посулы Лысенко, благодаря которым он "вылез в люди" и которые использовались им для политической борьбы с инакомыслящими.