Следует сразу же сказать, что сам метод посадок картофеля летом никак нельзя было назвать новинкой. Принцип этот использовали задолго до Лысенко земледельцы Средиземноморья, океанских побережий США и других территорий с влажной теплой осенью, чтобы избежать засухи в критический момент жизни картофельных растений -- момент созревания, налива клубней. Но, смещая сроки посадки картофеля, никто не связывал это с изменением наследственности и, значит, ухудшением или улучшением "породы", ПОРОДНЫХ качеств, никто не предотвращал ВЫРОЖДЕНИЕ.
6 июля 1933 года по его распоряжению ассистент Е.П.Мельник засаживает в Одессе четверть гектара клубнями сорта "Элла". Посадка идет в сухую почву. Спасает то, что, по словам Лысенко:
"... лето было в этом году дождливое. Поэтому удалось получить всходы картофеля на участке, где уже был выращен один урожай, чего в обычные годы на неполивных участках нельзя получить в условиях юга" (65).
Однако везение есть везение и раз на раз не приходится: в следующие годы летних дождей было мало, и "опыты" дали отрицательный результат. Уже в 1934 году "оздоровление" не получилось, и Лысенко, сравнивая обычные и летние посадки, был вынужден констатировать:
"... разницу между этими посадками трудно подметить, ничего особенного в поведении растений из клубней от урожая летней посадки в глаза не бросалось... Можно было думать, что поведение растений в указанном опыте весенней посадки 1934 года... как бы не подтвердило нашего вышеупомянутого предположения о том, что летние посадки должны прекратить ухудшение посадочного материала картофеля при его репродукции на юге" (66).
Обратите внимание на его замечательное -- "как бы не подтвердило". Провал этот, дает понять Лысенко, как бы не имел места.
Очевидная неудача не повлияла на решимость Лысенко рекомендовать колхозам летние посадки. Он уже убедился в том, что анкетный метод подтвердит "действенность" любого его предложения, а вера в то, что его предложения правильны, была у него железобетонной. Поэтому летом 1934 года близлежащим колхозам дается команда посеять по одному-два гектара посадочным материалом, передаваемым лысенковцами из Одессы.
Лысенко уверял, что летние посадки завершились прекрасными результатами и что поздней осенью из колхозов поступили анкеты с записями о якобы замечательных урожаях. Особенно впечатляющим, по его словам, был вес индивидуальных клубней, собранных после летней посадки. Правда, и здесь не обошлось без курьезов. Лысенко называл вес выращенных тогда клубней равным то 400--500 граммам (см. /67/), то 300--500 граммам (68), то даже килограмму (69). А иногда он сообщал о якобы часто встречавшихся полуторакилограммовых и даже двухкилограммовых клубнях (70).
Впервые на публике Лысенко заговорил о картофеле в конце 1933 года, а уже в 1934 году объявил новую "теорию вырождения картофеля на юге" доказанной (71), зачислив ее в разряд "крупнейших достижений новой биологии", и заверил партийных лидеров, что благодаря этому очередному вкладу в науку производство картофеля на юге будет быстро увеличено. Его оптимизм был вполне в духе времени:
"Каждому трудящемуся более чем ясна прелесть нашей советской действительности, нашего советского строя. В самом деле, разве есть в мире для человека более душевное наслаждение, чем чувствовать и осознавать, что и ты вложил свою агрономическую мысль, свой труд в общее дело расцвета социалистического сельского хозяйства" (72).
Столь же демагогическим был подход к решению новой задачи -- отказаться от научных методов и заменить их своими:
"По старым представлениям мы должны были начать свои исследования с нахождения пути химического или биохимического анализа отличий одних клубней от других. Но такой подход к решению многих вопросов в агронауке, в том числе и вопроса борьбы с вырождением посадочного материала, -- не наш путь и не с этого нужно начинать" (73).
Параллельно он отверг вывод ученых о роли вирусов картофеля в порче клубней, приписав порчу только плохому действию внешних условий, а заодно решил отрицать необходимость изучения распространения вирусов в стеблях, листьях и клубнях:
"Ухудшение природы картофеля при культуре его в жарких условиях не связывалось с изменением породы в зависимости от условий жизни, а было зачислено в болезни" (74).
"Но так как возбудителей, то есть заразного начала, нельзя было обнаружить, то эту болезнь причислили к болезням, вызываемым фильтрующимися вирусами" (75).
Дальше события развивались по уже апробированной схеме: Лысенко организует газетную шумиху и протаскивает через Наркомзем УССР и СССР нужные ему постановления об обязательности летних посадок. В украинской газете "Коммунист" 21 марта 1935 года он помещает статью "За власну степову картоплю", а затем разражается вереницей статей в центральных газетах. 25 июня и 27 октября 1935 года он публикует статьи в "Правде", 15 июля и 15 сентября -- в "Известиях", 26 марта, 28 апреля, 8 июля, 30 июля, 9 октября и 7 ноября -- в "Социалистическом земледелии". "Возрождение сорта", "Обновление земли", "Картофель на юге", "Картофель на юге и теория стадийности", "Лiтня посадка картоплi" -- повторяющиеся названия статей создают впечатление действительно новой победы Лысенко. Параллельно те же статьи с минимальными изменениями он помещает в журналах "Колхозное опытничество" (76), "Колхозный бригадир" (77) и др.