На посту дежурного офицера оказалось, что профессор Макгонагалл хорошо готова к общению с магловскими властями. Она четко объяснила ситуацию и предоставила подлинные документы работника социальных служб. Полицейский сочувственно, но с нездоровым интересом посмотрел на Гермиону и указал на лестницу в подвальный этаж.
—Я часто общаюсь с магловскими властями, как официальный представитель школы, — тихо пояснила профессор в ответ на вопросительный взгляд Гермионы, не произнесшей ни слова пока мы шли к воротам Хогвартса, чтобы аппарировать. Даже в такой ситуации любопытство не оставляло ее. Видимо, Макгонагалл тоже считала это хорошим признаком. С каждой новой ступенькой температура воздуха немного уменьшалась, а Гермиона становилась бледнее. Я почувствовал, что ее бьет мелкая дрожь, и сильнее сжал ее маленькую ладошку.
В подвальном этаже нас встретил приятный на вид молодой человек в белом халате. Он провел нас в комнату с холодильной установкой и выдвинул одну секцию. Знакомое живое и веселое лицо Джека превратилось в неподвижную белую, будто мраморную, маску. Внимание приковывало необычайно умиротворенное лицо, намечающиеся морщинки на лбу и в уголках закрытых глаз разгладились, посиневшие губы сложились в тонкую линию. По белой отвердевшей на вид шее шла, открывая трахею, неровная широкая рваная рана, вырванные куски мышц неприглядно вылезали на поверхность, контрастируя с кожей. Было видно, что тело уже успели обработать и очистить от, вероятно, большого количества крови.
—Да, это мой отец, —тихо сказала Гермиона, пристально вглядываясь в некогда радостное родное лицо.
—Причину смерти, к сожалению, установить не удалось, — сказал врач, задвинув тело в холодильник. — Он просто взял и умер, все травмы были нанесены посмертно, кроме незначительных царапин.
—Травмы? — я хмуро глянул на него.
—Рваные раны на шее, руках и животе, в нескольких местах сломаны кости рук и ног. Так же на некоторых частях тела есть посинения, вероятно, он находился в неудобном положении перед смертью.
Гермиона приглушенно всхлипнула, а я был зол на себя за то, что не вовремя захотел узнать подробности.
—Я должен Вам показать тело, предположительно Вашей матери, но…
—Что такое, молодой человек? — строго спросила Макгонагалл преподавательским тоном.
—Дело в большом количестве травм, — молодой врач замялся и быстро добавил. — Все травмы так же были нанесены после смерти, это я могу сказать точно. Но и в этом случае мы не смогли установить причину смерти. Мы можем пропустить опознание, ее почти невозможно узнать, мы уже отправили слепок ее зубов на экспертизу.
—Я хочу ее увидеть, — тихо, но твердо сказала Гермиона.
Он вздохнул, и выдвинул еще одну секцию холодильной камеры. Труп был укрыт светлой простыней, под которой угадывался контур женского тела. Врач, еще раз посмотрев на нас, открыл верхнюю часть тела.
Лицо было практически лишено кожи, белые, мягкие на вид, почти бархатные островки кожи остались лишь около высохших глаз, с которых были полностью срезаны веки. Мышцы лица, одеревеневшие после холода, плотными жгутами охватывали кости. Их серовато-розовый цвет вызвал неприятные спазмы в желудке. Нос, вдавленный в череп, был похож на два глубоких темных отверстия на плоском лице. Губы отсутствовали, открывая взгляду плотоядный оскал, в который сложились ничем не прикрытые зубы. На месте срезанных ушей остались лишь неприглядные отверстия, около которых были видны разрезанные мышцы. Лишенная кожи шея, походившая на ужасную анатомическую модель человеческого тела, была на половину прикрыта белой тканью. Единственное, что еще напоминало о Гвен в этой гримасе смерти были свалявшиеся, плохо расчесанные каштановые волосы, обрамлявшие голову пушистым ореолом.
Профессор Макгонагалл, увидев тело, отвернулась, прижав к губам носовой платок. Я не мог оторвать взгляд от выцветших глаз и неестественно выделяющихся зубов. В голове возникла совершенно неуместна мысль о том, кто и зачем захотел так отвратительно изменить эту красивую и добрую женщину. Я еще, наверное, долго мог вглядываться в обезображенное лицо, если бы не почувствовал, как рядом оседает на пол Гермиона. Успев подхватить, я усадил ее на ближайший стул. Врач быстро убрал тело и всунул ей в руку стакан воды, в который что-то накапал. Бледная, как полотно, Гермиона медленно глоток за глотком пила воду, не отводя взгляда от маленького отверстия вентиляции. Я не знал, что делать, поэтому присел рядом на корточки и взял ее за свободную руку.
—Сожалею, — сказал молодой врач под строгим взглядом Макгонагалл. — Результаты экспертизы будут только завтра, но мы почти уверены, что это Ваша мать.
Мне захотелось прибить этого врача, но я понимал, что он просто выполняет свою работу. Могло бы быть гораздо хуже, если бы на его месте был кто-то более циничный и безучастный.
Когда Гермиона более менее пришла в себя и подписала протокол опознания, мы уже хотели уходить, но нас задержал начальник отделения. Кроули — маленький и тихий городок, и, по его словам, таких жестоких убийств здесь раньше не происходило. Он заверил нас, что сделает все возможное, чтобы поймать преступника. Он считал, что родителей Гермионы похитил какой-то психопат, когда они ехали вечером на самолет во Францию, и держал где-то почти неделю. Все указывало, что убийство произошло не в доме Грейнджеров, а тела привезли, чтобы выставить напоказ.
—Но зачем это могло кому-то понадобиться! — вырвалось у Макгонагалл.
—Так случается, мэм, когда убийца психически болен. Такие люди совершенно непредсказуемые. Этот, например, мало того, что надругался над телами и выстроил целую отвратительную сцену, так еще и забрал с собой трофеи.
Видя наши непонимающие лица, он пояснил:
—Он забрал с собой некоторые части тел. Боюсь, его будет очень сложно поймать, но к делу уже подключилась полиция графства. Мы не оставим это преступление без ответа.
Было печально осознавать, что все их усилия будут бессмысленны, вряд ли они смогут найти хоть кого-то из Пожирателей Смерти. Внимание расплывалось, я совершенно не понимал, что от нас нужно этому человеку. Гвен и Джек уже мертвы, разве он не видит, что Гермиона в шоковом состоянии.
Однако, только к вечеру мы смогли разобраться с большей частью бумаг. Похороны были назначены на послезавтра, а завтра Гермионе еще предстояло вступить в права наследования и устроить продажу дома хоть за какие-нибудь деньги. Я не хотел оставлять Гермиону наедине с этими мучениями, так что возвращение в Хогвартс откладывалось. Профессор Макгонагалл отнеслась к моему решению с пониманием, но после обеда оставила нас, сказав, что ей нужно поговорить с Дамблдором.
Когда все нужные нам учреждения закрылись, я, особо не задумываясь, велел Добби перенести нас на Тисовую улицу. Дом встретил нас закрытой дверью и темной прихожей, из столовой доносились звуки обеда. Я повел уставшую Гермиону в свою комнату, ни на что не обращая внимания. На звук в прихожую выбежали Дурсли и начали шумно возмущаться, но, повинуясь условному жесту, Добби заглушил их крики. Даже дядя Вернону хватило понимания, и он не стал принимать радикальных и бессмысленных решений.
Уложив Гермиону головой к себе на колени я начал перебирать ее волосы и тихо напевать незамысловатую мелодию. Она расслабилась, скинув с себя переживания прошедшего дня, и горько заплакала, уткнувшись мне в живот. Мне оставалось только мягко гладить ее и шептать успокаивающие слова, пока ее плечи содрогались в почти беззвучных рыданиях. Через какое-то совершенно неопределимое время она начала успокаиваться и, негромко всхлипывая, поджала под себя ноги и уснула. Я прислонился спиной к стене, подумав о том, как неудобно спать сидя, и спустя несколько минут провалился в беспокойный сон.
========== Глава 28 ==========