– Договорились! – кивнула великая Купава.
– Когда ты вернешь мне Катю?
– Когда лесовики и славяне смешаются в одной армии, прольют кровь в схватке с общим врагом и станут смотреть друг на друга, как на друзей. Мы победим скифов, и повелитель оборотней исчезнет из этого мира как победитель, освободивший свой народ от гнета, рабства и войн. Ты исчезнешь, исполнив свое предназначение. Останется только бог-целитель, не знающий разницы между детьми лесов и потомками Сварога.
– Слишком расплывчато.
– Я полагаю управиться со всем этим к осени.
– Назови дату! – приободрил ее повелитель оборотней.
– Крайний срок – Покров, – решилась девушка.
– Как лед встанет, пришли зеркало в Вычегду, – ответил Любый. – Потомки небесных духов встретят твоего гонца и укажут ему путь.
С этими словами оборотень сбросил плащ и прыгнул со стены вниз, переворачиваясь в воздухе. На свежий снег приземлился уже волк. На миг замер, вцепившись в землю четырьмя сильными лапами, а затем сорвался с места, серым штрихом прорезая чистый белый простор.
– Зеркало, зеркало, – пробормотала светлая богиня. – Об этом я не подумала. Вроде бы у Трояна имелось свободное. Попробую выпросить. Или сперва у Макоши по чердакам и кладовкам пошарить? Она дама запасливая…
Великая Купава подняла свой плащ, хорошенько встряхнула, накинула на плечи и стала спускаться со стены.
– Вот зараза! По виду нормальный человек, а одежда после него все едино пахнет псиной!
Чтобы славянские реки схватились прочным ледяным панцирем, понадобилось еще около месяца – настоящие, трескучие морозы после Покрова изрядно запоздали, позволив дважды сойти выпадающему снегу. Однако могучий Карачун все же взял верх в этой схватке и наложил на густые бескрайние леса и воды свою ледяную руку. Под просветлевшим небом наконец-то затрещали от холода деревья, замерли воды, заискрился праздничными искорками пушистый иней.
Вскоре после этого из ворот белой и тихой Вычегды, пускающей к небу несколько толстых и сизых дымных струй, вышла женщина в собольей шубе, в шапке из лохматой куницы и в заячьих рукавицах. Хрустя снегом, спустилась к проруби, но к краю подходить не стала, обогнула стороной, остановившись посреди русла. Следом за нею, осторожно ступая и придерживая за веревку просторные розвальни, вышел на лед мужчина в лисьем треухе, медвежьем тулупе и в больших, еще не стоптанных валенках.
– Здесь, – решила женщина и развернулась, подошла вплотную к спутнику. – Ссор там не ищи, Весар. Постарайся быть тихим и скромным. Если что, требуй Любого и призывай меня. Береги себя, любимый.
Светлана зарылась лицом в меха, нащупала губами губы своего верного воина, отошла в сторону. Вологодский воевода развернул сани вдоль берега, приподнял полог, прячущий под собой большой серебряный овал, положил обратно, накрыл сверху рогожей. Развернул веревку с привязанными к ней двумя поперечными палками, вздохнул, помахал рукой светлой богине и уселся в розвальни, хозяйственно положив левую руку на край укутанного зеркала. Торжественно замер.
Посидел.
Еще посидел.
Покрутил головой, посмотрел на свою богиню. Та пожала плечами:
– Не знаю. Вроде все сделали правильно, как просили оборотни.
– Думаю, лесовики обманули тебя, великая. Решили над тобой посмеяться. Им нет веры…
И тут от стремительного порыва ветра над руслом взметнулся снег. Взметнулся и опал, а рядом с санями невесть откуда возникли четыре могучих оленя с красивыми ветвистыми рогами. Высоко поднимая ноги, они подошли к веревке, взяли в пасть привязанные к ней палки. Неспешным шагом потянули розвальни вперед. А потом вдруг сорвались с места и во весь опор умчались вверх по реке.
Светлана облегченно перевела дух. Немного постояла, глядя вслед исчезнувшему Весару, чему-то махнула рукой и пошла к крепости.
Холм возле болота уже давно не походил на тот тихий лесистый взгорок, на котором несколько лет назад остановился на зимовку посланец небесных духов. С тех пор густой и непроходимый сосновый бор начисто исчез, уступив место городу. Да, это был город из многих сотен юрт и десятков землянок, город без стен, мастерских и складов. И тем не менее это был город. Здесь не выращивали ничего своего, не ловили, не рубили и не копали. Все, необходимое здешним обитателям, лесовики привозили издалека – от дров до еды и от шкур до рогов. Единственное, чем отвечало селение окружающему миру, так это здоровьем, защитой и прикосновением к небесам. Сюда приходили или привозили заболевших близких лесовики всех родов, здесь Любый инициировал детей небесных духов, даруя им умение перекидываться в своих предков, в родовых зверей, отсюда уходили в походы звериные армии лесовиков, дабы защитить стоянки своих сородичей от нападения врага или покарать обидчиков.