– Мне кажется, Вик, ты преувеличиваешь.
– Преувеличиваю? – резко наклонился вперед могучий воин в одежде, покрытой запекшейся кровью. – А вот ты можешь сказать, о светлейшая из богинь, какого беса на пиру в честь победы над оборотнями сварожичи посадили меня в самом низу пиршественного стола?! На месте, отведенном для слуг и побирушек?! Почему на торжествах, посвященных моей и только моей победе, меня считают за тупого безродного пса?! Почему меня сажают за стол на место для собак?! – Бог войны сжал кулак с такой силой, что у него побелели пальцы. – Я тот, кто в битве идет в первом ряду. На месте, отведенном для смертников! И я тот, кого в доме сварожьих богов держат на самых дальних задворках, как безродного шелудивого пса!
– Ты кое о чем забыл, Вик, – прошептала девушка, изрядно напуганная звучащей в речах своего товарища ненавистью. – Я в этом доме не хозяйка. Я в нем работаю.
– И тебе это нравится, светлая богиня?
– Покамест мне ни разу не довелось делать ничего, противного моей совести.
– Это пока, Светик, только пока, – покачал головой бог войны. – Сдается мне, наши сказочные прародители отнюдь не столь белы и пушисты, как хотят выглядеть. И в нашей семье я вовсе не самый мерзкий и кровавый из упырей.
– Я называла тебя только кровавым, Вик, – уточнила Светлана. – Но отнюдь не мерзким.
Великий Один откинулся на спину и громко расхохотался:
– Вот в этом вся ты и есть, светлая богиня! В твоем присутствии невозможно даже хорошенько разозлиться. Обязательно все наизнанку вывернешь и шуткой закончишь. Что же, у каждого из нас есть свой дар, и ты владеешь своим не хуже, чем я боевым молотом. Ну сказывай, чего надобно нашей лживой самовлюбленной хозяйке на этот раз?
– Скифы напали на южное порубежье, захватили два города и несколько деревень. – Юная ведьма пропустила оскорбления мимо ушей. Ведь они адресовались не ей, а хозяйке Вологды. – Поэтому все силы, что боги славян хотели бросить против лесовиков, ныне собраны для нового похода. Для освобождения городов приготовлены семь ладей, съехались почти две сотни воинов. Все они желают, чтобы их возглавил великий и непобедимый бог войны, храбрый Один. Однако наш упырь, похоже, наконец-то упился кровью и не желает новых сражений. Так что? Ты поведешь освободительный поход или отныне ты подался в пацифисты и намерен стать непротивленцем-отшельником?
– Вот хрень! – зло сплюнул великий Один. – Получается, что я и есть истинный цепной пес. Кидаюсь на всех, кто сунется на хозяйский двор, независимо от того, как хозяева относятся ко мне.
– Слава небесам, я опять узнаю нашего славного кровожадного монстра! – усмехнулась светлая богиня. – Ты физически неспособен пройти мимо шанса кого-нибудь зарезать. Передам великой Макоши, что все в порядке. Ты просто счастлив исполнить ее высшую волю!
Заклинание первого снега
– Во имя великой Купавы!!!
Светлана ждала этого часа и боялась его, надеялась избежать, но все равно постоянно вздрагивала от слишком громких молитв.
К осеннему листопаду вихрастый паренек уже успел залечить свои раны, крепко стоял на ногах, уверенно таскал чурбаки и корзины. Светлая богиня полагала, что ему пока еще следовало себя поберечь, однако сам Весар считал себя совершенно здоровым. И потому юная ведьма даже не пыталась протестовать, когда он запросился ратником в поход на скифов. Света лишь нашептала новый оберег ото всякого зла, приклеив пчелиным воском два вороньих пера к вырезанной из оленьего черепа соломоновой звезде, и самолично повесила амулет на шею чересчур храброго паренька.
И она отлично знала, кому вознесет свою молитву отчаянный сварожич, когда почувствует на своем лице дыхание смерти.
– Помни меня, светлая богиня!
…Стрелы густо стучали по щитам, но не могли остановить стремительно катящиеся под всеми парусами ладьи. Зашуршал под килями песок, хрустнула, качнувшись, мачта, упали весла.
– Слава Одину!!! – грозно завопили сотни мужских глоток.
– Во имя Купавы! – прошептал единственный из сварожичей и, ступив на борт, прыгнул вперед, на толпу скифов, прямо на выставленные копья.
Свете показалось, что кремневый наконечник сейчас вонзится ей в лицо, она даже отвернула голову, но в последний миг Весар выставил щит, и все удары пришлись в дерево. Вот только приземлиться на ноги сварожич не смог, шлепнувшись на бок на прибрежное мелководье, он тут же откатился в сторону, дабы не затоптали свои, прыгающие следом товарищи. Воин приподнялся на четвереньки, увидел совсем рядом ноги и что есть силы ударил по ним окантовкой щита, потом еще раз.