– Мне известно, о пожаре, но я не знал, что Анхела Рамос твоя крестница.
– Значит ты слышал о ней?
– Моя жена Джан восхищалась ею. На нее произвело сильное впечатление, что эта женщина в одиночку решилась дать бой заводскому начальству. Незадолго до ее смерти ею стала интересоваться наша местная пресса. Ты хочешь сказать, пожар не был случайным?
– Это был поджог с целью создания отвлекающего фактора. Сорок три женщины сгорели заживо, чтобы скрыть убийство Анхелы Рамос и оператора компьютера Элизабет Куань.
– Кто приказал убить Анхелу?
– Линь Пао. Это имя знакомо нам обоим. Элизабет Куань должна была передать Анхеле Рамос компьютерную дискету, содержащую подробную информацию о связях Линь Пао с Талтекс Электроникс, американской транснациональной корпорацией, которая взялась отмывать деньги Пао.
В каком все-таки тесном мире мы живем, подумал ДиПалма, поглаживая набалдашник своей трости указательным пальцем, и затем рассказал другу о своей недавней встрече с Грегори ван Рутеном. Ван Рутен, сказал он Мэки, очень прозрачно намекнул, что его отец, Нельсон Берлин, замешан в каких-то грязных махинациях в Маниле. Тот самый Нельсон Берлин, что владеет заводом Талтекс Электроникс.
ДиПалма посмотрел в окно на Мотт-стрит, на шумную галерею игровых автоматов, вокруг которых толпились подростки. Он сказал:
– Нельсон Берлин и Черный Генерал.
Мэки кивнул.
– Такой слух ходил по всему Дальнему Востоку. Американский индустриальный магнат и главарь Триады. Отсутствие между ними официальных контактов не означает, что они не спят в одной постели.
– Линь Пао грозился тебя убить?
– Вот именно. Последнее время этот ублюдок пребывает в скверном настроении. Одна за другой на него обрушились неприятности. Мы называем это дурным джоссом. Он потерял партию оружия и наркотиков. В Сиднее ограбили один из его игорных домов, и он потерял в результате крупную сумму денег. Я слышал, что его едва не загрыз снежный барс, которого он держал в своем личном зоопарке. Кажется, сбывается известная пословица: «Как аукнется, так и откликнется». Он никогда не отличался особой выдержкой. Он хочет, чтобы я прекратил интересоваться смертью Анхелы и этим пожаром. Но этого я не могу и не хочу делать.
Мартин Мэки потянулся к чайнику.
– Как бы там ни было, я приехал сюда, чтобы просить тебя об одолжении. Я полагаю, если бы ты смог помочь мне расследовать причины и обстоятельства этого пожара, то я, возможно, пожил бы немного больше.
– Ты хочешь сказать, что Линь Пао не осмелится убить журналиста, – сказал ДиПалма.
– Мне так представляется, хотя никто не знает, что можно ожидать от этой хитрой лисы.
– Кстати, о хитрости, тебе не обязательно было ехать за десять тысяч миль для того, чтобы просить меня о помощи.
– Что ты хочешь сказать?
– А то, что ты еще не все мне сказал.
Мэки вздохнул, сунул руку во внутренний карман куртки, вытащил белый конверт и протянул его ДиПалме, ДиПалма заглянул в конверт, но не прикоснулся к содержимому.
Мэки сказал:
– Это часы марки Патек Филиппс. Их нашли на пепелище, на месте барака, где погибла Анхела и остальные женщины. Они в хорошем состоянии. Мне сказали, что от огня их защитили стенки ящика для инструментов, в котором они лежали. Мне удалось купить их у одного человека в полицейском управлении Манилы.
– Ты не говорил мне, что был в Маниле.
– В самом деле? Уверяю тебя, это простая оплошность с моей стороны. Да, я был там. Заехал по пути сюда. Осмотрелся, задал несколько вопросов – в общем, успел всем надоесть, и мне предложили покинуть страну. Там все скрывают: поджог, убийство Анхелы, связь Триады с Нельсоном Берлином. Филиппины так и остались коррумпированной страной, какой были при Маркосах. Видишь ли, там на все идут – лишь бы сохранить иностранные транснациональные корпорации, которые приносят твердую валюту. Слава Богу, я сумел накопить немного денег.
Интересно, подумал ДиПалма, какую сумму он подразумевает под словом «немного». Он слышал об одном гонконгском сержанте полиции, китайце, который ушел на пенсию и приехал в Канаду с шестьюстами миллионами американских долларов. Если гонконгский коп не сколотил себе состояние к выходу на пенсию, значит он просто не старался.
ДиПалма указал пальцами на лежащий в конверте второй предмет, оторванную половину американской тысячедолларовой купюры. Следующие слова Мэки он почти угадал.
Англичанин сказал:
– Человек, у которого находится вторая, половина этой купюры, хочет продать запись, содержащую подробности о соглашении Линь Пао с Талтекс Электроникс об «отмывании» его денег.
ДиПалма сказал:
– Ты встречался с этим парнем. Почему же ты сам не привез эту ленту?
– Потому что, как я тебе уже сказал, богатые правят Филиппинами, как делали это при президенте Фердинанде Маркосе. Потому что они предпочитают закрыть это дело с тем, чтобы не отпугнуть иностранные транснациональные корпорации. Потому что прежде, чем меня выпустили из этой страны, меня довольно тщательно обыскали. Я предвидел это и решил, что будет разумнее, если лента пока останется у ее владельца. В нужное время он передаст ее нам.
– Кто же этот человек с лентой?
– Рауль Гутанг. Работает в компьютерном центре Талтекс Электроникс. Утверждает, что очень расстроен тем, что случилось с Анхелой Рамос и другими девушками.