— Что с ней случилось? — шепотом спросил Эренваль, отойдя от кровати, — она ранена? Больна?
Яссэ покачал головой.
— Всего лишь переволновалась и устала, — ответил он, — я принес ее к тебе, потому что знал, что только ты сможешь спрятать и защитить ее.
Эренваль нахмурился.
— Я не понимаю, — сказал он ровно, и Детлафф почувствовал в его тоне скрытые нотки враждебности.
— Все одновременно и очень просто, и очень сложно, мой друг, — голос Яссэ лился тихой успокаивающей музыкой. Он взял второго эльфа за руку и приблизился к нему вплотную, — я не верю, что ты не знаешь о заговоре, зреющем в Империи, и Лита должна была стать одним из орудий этого заговора. Так что, помогая ей, ты помогаешь Императору.
Его слова явно не убедили Эренваля — он продолжал мрачно хмуриться.
— Почему тогда ты не пошел сразу к нему? — спросил он, — если призрачная угроза становится серьезней, Император Фергус должен об этом знать.
— Мы оба понимаем, что это не так, — покачал головой Яссэ, — юный Фергус оказался в окружении врагов, хотя сам пока не понимает этого — и он, в наивности своей, стал бы сопротивляться нашей помощи. Он верит, что держит все под контролем, хотя кольцо врагов вокруг него медленно сжимается. Увы, на наших местах мы мало чем можем ему помочь. Но на нашей стороне судьба, приведшая Литу ко мне.
— Ты ставишь меня в опасное положение, — Эренваль, защищаясь от неприятной правды, скрестил руки на груди, — и снова толкаешь меня к тому, что будет расценено, как предательство.
— Я не попрошу от тебя больше того, что уже попросил, — ответил Яссэ, и его рукопожатие стало сильней, а взгляд — проникновенней. Детлафф не понимал, врет эльф или нет — биение его сердца оставалось ровным, — ты должен будешь только позаботиться о девочке некоторое время, спрятать ее и подождать, пока я сам узнаю больше о планах врагов Империи. Если ничего не выйдет, я возьму всю вину на себя. Скажу всем, что я взял под контроль твой разум — любой, кто меня знает, подтвердит, что мне это под силу.
— Тогда тебя казнят, — обронил Эренваль, и голос его на миг зазвенел от страха.
— Вот видишь, — Яссэ тихо рассмеялся, — я рискую куда больше, чем ты. Но однажды ты уже доверился мне, и я прошу довериться снова.
Эренваль несколько мгновений молчал, но наконец, не выдержав взгляда Яссэ, отвел глаза в сторону и вздохнул.
— Хорошо, — согласился он, — я сделаю то, о чем ты просишь.
Яссэ подался вперед, коснулся губами его щеки и отступил, не выпуская руки Эренваля.
— Я постараюсь узнать больше, — пообещал он, — и скоро вернусь, чтобы все тебе рассказать. Береги принцессу и помни — вместе с ней я вверяю в твои руки судьбу Империи.
Когда Яссэ ушел, хозяин дома неслышно приблизился к кровати принцессы, присел на ее край и несколько минут внимательно разглядывал ее лицо. Детлафф, все это время остававшийся невидимым, встал в паре шагов от него. Лита, словно почувствовав на себе чужой взгляд, заворочалась, пробормотала что-то и открыла глаза. Пару мгновений она не могла понять, где находится, потом наткнулась взглядом на незнакомое лицо, вскрикнула, подобралась, натягивая одеяло повыше, будто готовая отбиваться от нападения неведомого похитителя.
— Тише-тише, — попытался остановить ее Эренваль, видя, что девочка готова завизжать во весь голос, — Яссэ принес тебя ко мне, чтобы я тебя спрятал. Меня зовут Эренваль, и я друг…
Его слова ничуть не убедили Литу. Она открыла было рот, чтобы все же закричать — может быть, позвать Детлаффа, но тот, видя ее страх, сам выступил из темноты — пусть Яссэ просил его этого не делать, спокойствие принцессы было важнее всего. Заметив его, девочка тут же притихла, отпустила край одеяла и с любопытством посмотрела на Эренваля.
— Он говорит правду? — спросила она у Детлаффа, и хозяин дома, осознав, что гостья разговаривает вовсе не с ним, оглянулся и сам чуть не свалился с кровати от неожиданности. Детлафф не повел и бровью и не сделал попыток его успокоить.
— Я думаю, да, — сказал вампир, подойдя к постели ближе, — но если нет, я просто убью его, — и Лита наградила его нежной понимающей улыбкой.
========== Королева или кто? ==========
Во дворец они въехали через один из боковых входов, ведущих прямо на королевские конюшни. Стража на Главных воротах непременно устроила бы из их возвращения целое представление — затрубила бы в рога, отдавала бы честь и оповестила всех обитателей дворца о появлении королевы. Ани же была пока не готова вновь становиться королевой, тем более, что вернуться она должна была еще накануне. Не то чтобы в Вызиме был кто-то, перед кем молодая правительница должна была отчитываться, но один из учителей Ани говорил ей — раз начинаешь врать, оттягивай момент признания до последнего. Ни с какими учеными королева, конечно, не встречалась — это входило в обязанности Кейры, чародейка куда лучше разбиралась в науке и могла задать гостям каверзные — и правильные — вопросы, Ани же доверяла ей достаточно, чтобы не беспокоиться, что встреча принесет неверные плоды.
Пока королева и ее спутник спешивались и устраивали коней в денниках, Клюква крутилась у них под ногами, явно разочарованная, что путешествие закончилось — и Ани хорошо ее понимала. За последние годы в лесу она начала себя чувствовать уютней, чем дома, пусть даже придворный этикет со времен короля Фольтеста претерпел фатальные изменения, и королеве почти не приходилось делать того, чего делать не хотелось. Только вот нынешнее маленькое путешествие обернулось совсем не тем, на что Ани рассчитывала.
Ламберт подставил руки, и Клюква, громко гавкнув, устроила передние лапы на его предплечьях, потянулась к лицу ведьмака и старательно вылизывала его.
— Устала, моя девочка? — ласково спросил Ламберт, хотя усталой собака вовсе не выглядела, — сейчас пойдем завтракать, да? Рядом, Клюковка.
Он отпустил собаку, и та послушно остановилась подле него. Ани взглянула на бедро Клюквы, где сквозь короткую жёсткую рыжую шерсть виднелись следы встречи с медвежьим капканом. Они выглядели, как хорошо и долго заживавшие раны, но еще не успели окончательно зарубцеваться — по всему выходило, что чародей-недоучка, лечивший Клюковку, едва ли точно представлял, что делал, да еще и грохнулся в обморок от простейшего целительного заклятья, и все равно наверняка ощущал себя героем-спасителем. Глупость какая, это же надо!
— Надо, чтобы Кейра осмотрела ее раны, — заметила королева, но спутник ее лишь беззаботно тряхнул головой.
— Ничего, на Клюковке все заживет, как на ведьмаке, — заявил он, — парнишка отлично справился. Надо было оставить ему половину оленя в благодарность.
— Вот еще, — фыркнула Ани раздраженно, — это я завалила того оленя. И он все равно не стал бы его есть — жалко ему было животинку, понимаешь ли. Тоже мне, жрица Мелитэле нашлась.
Ламберт негромко рассмеялся, протянул руку и растрепал короткие волосы королевы.
— Мы охотились на его территории, — заметил он.
— Мы охотились на территории Темерии! — бросила Анаис гордо, — а я, если ты не забыл, королева Темерии. Я не должна спрашивать у баронов разрешения поохотиться в их лесах. Это мои леса. И бароны тоже мои.
— И олени, и капканы, ну да, — поддразнил ее Ламберт, — ты устала и капризничаешь, малышка. Иди-ка тоже позавтракай и на боковую.
— Не разговаривай со мной, как с Клюквой, — Ани уперла руки в бока и величественно посмотрела на ведьмака. Собака, заслышав собственное имя, подпрыгнула и попыталась лизнуть королеву в нос.
— А как еще с тобой разговаривать, если ты ведешь себя даже хуже, чем Клюква? — Ламберт улыбнулся и свистнул собаке, — идем, девочка, за мной.
Ани выдохнула и чуть понурила плечи — Ламберт был прав. Произошедшее в лесу отчего-то никак не хотело ее отпускать. Можно было списать все на то, конечно, что явление нежданного наследника одного из самых знатных людей в королевстве само по себе являлось важным политическим событием. По официальным данным, барон Кимбольт не имел прямых родственников и ненавидел всех, кто приходился ему седьмой водой на киселе — даже саму Ани. Он много раз высказывался о том, что правление королевы Анаис привело страну к бесчестию, отказу от традиционных ценностей и фактически — рабству. Что все ее реформы — лишь мишура, способная отвлечь от главной проблемы только дураков и подпевал, а главной проблемой Темерии Кимбольт считал союз с Нильфгаардом и те решения, что принял за время своего регентства «голытьба» Вернон Роше. Ани давно следовало разобраться с престарелым смутьяном, но советники убеждали ее, что в его рассуждениях было слишком мало веса, и куда большего эффекта он бы добился, если бы подвергся гонениям со стороны королевы. Барона проще было игнорировать, чем бороться с ним, и Ани старательно следовала этому совету, надеясь, что рано или поздно не ее рука, так беспощадное время решит эту проблему.