И вот, пожалуйста, на смену старому смутьяну пришел новый, появился буквально из ниоткуда, и вылечил их собаку. А потом еще осмелился рассуждать в точности, как его дед, чтоб ему на том свете икалось, и поднять руку на свою королеву!
Строго говоря, Ани первая его ударила, но это никак не отменяло факта государственной измены. Кто вообще мог себе позволить пинать правительницу и укладывать ее на лопатки? Только такой идиот, как новый барон Кимбольт, который, похоже, так и не узнал ее. Темерский аристократ, не знающий свою королеву в лицо! Где это видано? Чем дольше Ани думала об этом, тем больше злилась.
Ламберт направился к выходу из конюшни, и Клюковка побежала за ним, виляя хвостом.
— Кейра просила тебя после охоты оставлять ее на конюшне, — напомнила Ани ему в спину. Ведьмак бросил на нее взгляд через плечо и подмигнул.
— Будь ее воля, она бы и меня оставляла на конюшне после охоты на пару дней, — фыркнул он, — но этого тоже не будет.
Ани вздохнула, пожала плечами и последовала за ним.
Конечно, первый же встретившийся королеве на пути гвардеец сообщил, что ее уже ожидают. И не кто-нибудь, а сам Его Солнцеликое Величество Император Фергус аэп Эмгыр, последний человек на свете, с которым Ани сейчас хотелось разговаривать. Ну ладно, предпоследний. Был же еще Виктор, барон Кимбольт. И кому только пришло в голову дать ребенку такое дурацкое имя? Виктор! Виктор-неудачник. Виктор-недоучка. Виктор-спаситель Клюковки, защитник оленей и свободной Темерии.
Гусик, должно быть, прибыл в Вызиму еще накануне, и ожидание его изрядно затянулось. Ани, не потрудившись даже умыться и переодеться, а тем более — постучать — вошла в его спальню и застала Солнцеликого мирно спящим в своей постели. Непуганый Император даже не пошевелился, когда дверь покоев распахнулась. Ани подошла к кровати, по пути прихватив со стола нож для писем, и, усевшись на край, приставила лезвие к горлу дражайшего супруга.
— Кошелек или жизнь? — вопросила она.
Гусик дернулся, распахнул глаза, и в первый момент не смог оценить всей опасности своего положения. Со сна он выглядел совсем как мальчишка — помятый, растрепанный, с осоловевшим взглядом, словно всю ночь ворочался, не в силах заснуть. Увидев Ани, однако, Гусик улыбнулся, отвел ее руку в сторону и сел.
— Только не говори мне, что во имя поддержания академических связей ты вчера повела ученых в ближайший кабак и поставила всем выпивку за счет короны, — заявил он, зевнул и принюхался, — хотя нет. Несет от тебя так, будто ты выгнала ученых в лес и устроила на них охоту.
— Я не сторонница древних нильфгаардских традиций, — ответила Ани с достоинством, откинула нож в сторону и уселась на постель Гусика, не снимая сапог. — Не была я ни у каких ученых. Уж ты мог бы и догадаться.
— Иногда мне кажется, я последний из тех, кто узнает, что делает и куда ходит моя жена, — заметил Гусик, потер глаза и потянулся.
— Я думала, ты навещаешь родителей в Туссенте, — сказала Ани. Сейчас, когда она наконец улеглась в постель, на нее наваливалась усталость. Королева не спала всю ночь и накануне покинула дворец ни свет, ни заря, а перина у Его Императорского Дурейшества была очень уж мягкая. Куда более мягкая, чем ее собственная.
— Отец передавал тебе привет, — Гусик откинул одеяло и свесил ноги с кровати.
— Только привет? — Ани недовольно покосилась на мужа. Тот уже встал и поплелся умываться, — И никаких мудрых советов? Никаких наставлений?
— Мудрый совет достался мне, — откликнулся из-за ширмы Гусик, — он посоветовал мне разделить с собственной женой ложе и поскорее обеспечить Империю наследником.
— Как будто он сам с этим плохо справляется, — фыркнула Ани. Тон ее оставался шутливо надменным, но отчего-то это простое и не вполне серьезное замечание Гусика неприятно резануло ее. Детям, которых она, может быть, когда-нибудь произведет на свет, предстояло стать наследниками Империи. Вот так просто — безо всяких оговорок. Спать королеве вдруг совершенно расхотелось.
Гусик, меж тем, поплескался немного в холодной воде и вернулся обратно к постели. Ничуть не смущаясь, стянул через голову ночную сорочку и кинул ее на кровать. На тощих бледных плечах красовалась целая россыпь красноречивых желтоватых синяков, и Ани была достаточно взрослой, чтобы точно понять, что Император получил их вовсе не в драке и не упав с лестницы. Она села, скрестив ноги, и пристально посмотрела на него.
— А, не найдя своей жены дома, ты решил разделить ложе с кем-то еще? — спросила Ани. Она ждала, что внутри у нее всколыхнется естественная в такой ситуации ревность или хотя бы обида, но странным образом вид подживающих засосов заткнул едва различимый тихий голосок необъяснимого стыда, и королева вдруг успокоилась. Гусик же покосился на собственное плечо и, казалось, впервые заметил следы недавней страсти. Он уселся на кровать — как был, голышом — и сложил руки на коленях, похожий на растерянного школяра, не выучившего урок.
— Иан вернулся, — очень тихо сообщил Гусик, и Ани неожиданно для себя рассмеялась, откинулась на подушки и завела руки за голову.
— Великое воссоединение возлюбленных! — объявила она с апломбом, — после стольких лет мой дорогой братик вспомнил дорогу в спальню моего мужа, а тот был рад распахнуть для него и двери, и объятия. Поздравляю.
Гусик заметно сник и нахмурился. Конечно, он не ждал, что в ответ на его откровения Ани устроит ему некрасивую сцену ревности, но явно надеялся на какую-то другую реакцию. Но королева не собиралась отвечать ожиданиям его совестливой натуры. Больше того — она прекрасно знала, как Гусик отчаянно скучал по Иану, когда тот ушел, даже злилась на названного брата за это предательство, а, приглашая его труппу выступить во дворце, надеялась, что разлученные влюбленные наконец встретятся, и Его Страдающее Величество сможет поговорить с Ианом лицом к лицу. Разговор, судя по всему, состоялся несколько раньше, чем она надеялась, и закончился так, как она предполагала.
— Он застал меня врасплох, — проговорил Гусик, на секунду закусив губу. Ани отмахнулась.
— Не надо оправдываться, — попросила она, — мы обо всем договорились еще перед свадьбой, и я рада, что вы помирились.
— Мы не помирились, — возразил Гусик, — вернее — не совсем. Он хочет остаться рядом со мной насовсем. Но я… не уверен.
Ани лениво прикрыла веки.
— Не надо делать из меня поверенную в твоих любовных делах, — заявила она, — если ты хочешь поселить Иана здесь, и навещать его, когда приходишь ко мне, я не против. Мы придумаем для него приличную придворную должность и даже занятие — может быть, Кейра согласится снова взяться за его учебу. Если хочешь забрать его в Нильфгаард и объяснять твоим соотечественникам, кто он такой и что забыл в твоей спальне — мне все равно.
Гусик помолчал, рассеянно и как-то совсем неубедительно кивнул, снова встал и отправился одеваться. Здесь, в Вызиме, он никогда не пользовался услугами камергеров, будто радуясь возможности отступиться от придворного этикета и глотнуть ту малость свободы, что дома, в Нильфгаарде, была ему недоступна. Ани тоже молчала. Сон слетел с нее, но мысли текли лениво, почти не цепляясь одна за другую. Иан вернулся и хотел остаться — нужно было сообщить об этом отцу, хотя, может быть, юный эльф обсудил свое решение и с ним тоже. Гусик, даже получив от супруги разрешение поступать по совести, не выглядел особенно довольным — неужели все же ждал от нее возражений? Или какой-то большей заинтересованности? И почему только здесь, в собственном доме, от Ани вечно чего-то ждали?