Единственным, на ком не было ни царапины, был Кенпачи. Он выглядел довольным и расстроенным одновременно.
— Всё-таки это была славная битва, — сказал гном. — Но она закончилась.
А Йоруичи не было. Нигде. Как и Лилинет. Урахара пытался, но никак не мог отыскать даже следов реяцу Шихоуин. Волки тоже исчезли сразу, как только их всех накрыла тьма.
Урахара недолго стоял в раздумьях. С тем, что пропала Йоруичи, он ничего не мог сделать. Это было не в его власти. А его спутники сейчас нуждались в помощи.
— Но, Гин, если Йоруичи так и не сможет выбраться оттуда… ох, и оттягаю я тебя за уши, — совсем тихо сказал Урахара.
Им всё-таки удалось уговорить Иноуэ позаботиться о себе, но не раньше, чем ей удалось хоть немного подлечить раны Садо. А потом очнулся и Исида. На все расспросы о том, что случалось, он просто отвечал, что его оглушил волк. Урахара видел, что эльф чего-то не договаривает, но решил пока не настаивать: всё разузнать можно и позже. Теперь Урью просто сидел под деревом и с удивлением поглядывал на Зараки, что-то бормоча себе под нос. Наверное, пытался понять, как Кенпачи удалось не получить ни единой царапины.
— Что это за гном такой. Никогда подобного не видел, — но этот вопрос на данный момент так и не остался нерешённым для Исиды.
А Зараки мало волновало, что там думает, какой-то эльф, потому как он уже преспокойно спал.
Урахара сказал, что теперь им нечего бояться Лилинет. В ближайшее время она здесь больше не появиться. Но Киске всё-таки не объяснил, куда подевалась Йоруичи, он просто умело избегал этой темы.
После настолько изнурительной битвы им в любом случае нужен был отдых. Поэтому, залечив свои раны, они наскоро разложили костер, то есть Урахара просто ударил каким-то хадо по дровам. Правда, сначала это пытался сделать Ренджи.
— Да нет же ничего проще, — заявил он тогда.
Ичиго ничего не успел понять, как раздался оглушительный взрыв. Хорошо хоть Киске и Бьякуя успели выставить при помощи бакудо щиты. Поэтому пострадало всего лишь несколько деревьев. Они очень красиво полыхали в ночи, указывая всем находившимся неподалеку врагам местоположение путешественников.
— Ренджи, что ж ты молчал о такой замечательной способности, — улыбнулся Урахара. — Да, одного твоего хадо вполне достаточно, что бы разбросать по округе всех врагов. Боюсь, что даже Лилинет нечего было бы противопоставить такой атаке.
— Тогда сами и разжигайте костёр, — разозлился Ренджи.
— Зачем? — флегматично спросил Исида. — По-моему трёх пылающих вокруг нас факелов вполне достаточно.
Ренджи только сжал кулаки, бросив хмурый взгляд на Урью.
— Да будет вам, — улыбнулся Урахара, отмахиваясь веером от комаров. — Пойдем лучше отсюда. Сидеть под горящими деревьями, знаете ли, небезопасно.
— Будет лучше, если я их потушу, — добавила Рукия, доставая свой меч.
— Конечно, — согласился Урахара. — А то местные пожарные-эльфы не скоро сюда доберутся. Их пожарная часть в сотни километров отсюда. И мало ли что, пожар, знаете ли, наезды «Гринпис», штрафы там всякие.
Рукия, конечно же, сразу потушила огонь. А потом они нашли удобное место совсем неподалеку, где и решили передохнуть. Вскоре все, кроме Урахары и Ичиго, уже спали.
Киске сидел в стороне от всех, под огромным дубом, и смотрел на звёзды. О чём он думал в этот момент, можно было только догадываться.
Куросаки же лежал у костра и наблюдал, как медленно прогорают дрова, и думал. Совсем недалеко от него мирно спала Рукия. Раньше он отнёсся бы к этому как к чему-то вполне разумеющемуся. Но не теперь, когда всё изменилось. Ведь она рядом. Стоит только лишь протянуть руки и можно дотронуться.
Ичиго вспоминал и пытался понять, как он не догадался об этом раньше.
В тот момент, когда волк, пылающий синим пламенем, собрался напасть на него и Бьякую, и ещё до того как их накрыла тьма, на Куросаки снизошло озарение.
— Черт, не может быть, — только и успел произнести он.
К счастью в этот момент их накрыла вязкая темнота. Ведь если бы он сказал это, то его слова услышали бы Бьякуя и Рукия. И что бы тогда было бы? Страшно представить. Какой уж там огромный волк, он и рядом не стоял с этим!
А непроизнесённые слова так и застыли во тьме.
Ичиго некоторое время просто лежал, смотря в огонь, борясь с искушением всё-таки их сказать.
— Я люблю своего бывшего садовника, — наконец совсем тихо прошептал хоббит.
— Куросаки, спи. Завтра трудный день, — раздался голос Кучики.
Ичиго покраснел. Неужели Бьякуя всё слышал? Но тот больше ничего не сказал. А вскоре усталость одолела хоббита, и он заснул.
А утром они все снова вышли в путь. Хранитель хогиоку шел, не смотря по сторонам. Сегодня он был более хмурым, чем обычно. Куросаки старался не думать о том, что его признание мог услышать Кучики. Правда сам Бьякуя ничем не высказывал свою осведомлённость тем, что знает о чувствах Ичиго. Но хоббита это почему-то не успокаивало.