— Дорогие мои соотечественники! — начал Бильбо, поднимаясь.
— Слушайте! Слушайте! — наперебой закричали хоббиты, не торопясь, однако, ни слушать, ни слушаться друг друга.
Бильбо выбрался из-за стола, прошествовал к увешанному фонариками дереву и вскарабкался на стул. На свету его лицо залоснилось, а на вышитом шелковом жилете сверкнули золотые пуговицы. Всем было прекрасно видно, как он стоит, помахивая правой рукой, левая спрятана в кармане брюк.
— Дорогие Бэггинсы и Боффины! — начал он снова. — А также уважаемые Тукки и Брендибэки, Груббы, Куббы, Барсукки, Дудельщики, Булджеры, Перестегинсы, Дебеллинги и Большеступы!
— Большестопы! — громогласно поправил пожилой хоббит с другого конца стола. Никому и в голову не пришло бы усомниться, что это самый настоящий Большеступ: ноги у него были соответствующего размера, на редкость косматые и обе возлежали на скатерти.
— И Большеступы, — повторил Бильбо как ни в чем не бывало. — А также добрые, славные Саквилль-Бэггинсы, — наконец-то я вижу вас у себя! Добро пожаловать в Котомку! Сегодня я справляю сто одиннадцатый день своего рождения! Иными словами, мне стукнуло одиннадцать с хвостиком!
— Ур-ра! Ура! Поздравляем! Желаем счастья! Всего-всего! — загалдели хоббиты и с воодушевлением забарабанили по столам кулаками. Вот это речь! Лучше и не выдумать! Как раз в хоббичьем вкусе: коротко и не надо голову ломать.
— Надеюсь, вы развлекаетесь не меньше моего!
Оглушительный взрыв рукоплесканий. Выкрики «Еще бы!» (и «Еще чего!»). Трубы, рожки, волынки, флейты и прочая и прочая! Мы уже упоминали, что шатер кишел хоббичьим молодняком; теперь юное поколение заявило о своем присутствии взрывом доброй сотни музыкальных хлопушек с сюрпризом. В основном хлопушки были помечены меткой «Дейл»; большинству это слово ничего не говорило, но от хлопушек все были в восторге. Сюрприз состоял в том, что внутри оказались спрятаны музыкальные инструменты — небольшие, но искусно сработанные и звучавшие прямо-таки волшебно. Обнаружив сюрприз, парочка-другая молодых Тукков и Брендибэков, решив, что дядя Бильбо выговорился (Что ж еще толковать-то? Все и так ясно!), вмиг соорудили в уголке оркестрик и принялись наяривать что-то веселенькое. Несовершеннолетний Эверард{57} Тукк и юная Мелисса Брендибэк вспрыгнули на стол с колокольчиками в руках и уже собирались станцевать «Прыг-скок» — танец довольно милый, но, пожалуй, чересчур буйный.
Но Бильбо еще не выговорился. Отобрав у какого-то хоббитенка рог, он трижды громко протрубил, призывая к тишине. Шум унялся.
— Подождите, я недолго! — крикнул Бильбо. Гром приветственных криков и рукоплесканий. — Я не зря собрал вас за этим столом всех вместе! Я кое-что задумал!
Что-то в его голосе заставило собравшихся смолкнуть. Наступила гробовая тишина. Один-два Тукка даже прислушались.
— Если быть точнее, я задумал не одну вещь, а целых три! Первое — я хочу сказать вам, что люблю вас всей душой и что провести одиннадцать с хвостиком лет среди столь блистательных и достойных восхищения хоббитов недостаточно, чтобы пресытиться их обществом!
Лавина одобрительных воплей и оглушительные хлопки.
— Я и с половиной из вас не успел сойтись так, как мне бы того наполовину хотелось, но, с другой стороны, я и половины из вас не люблю так, как она того, правда, вполовину не заслуживает!
Вот так так! Что-то чересчур заковыристо! Один или два хоббита захлопали; остальные морщили лбы, силясь уяснить, что это было — любезность или хамство?
— Второе — я хочу отметить свой день рождения! — Снова аплодисменты. — То есть, простите, наш день рождения! Все вы прекрасно знаете, что этот праздник не только мой, но и Фродо — моего наследника и племянника! Сегодня он вступает в совершенный возраст и становится законным владельцем Котомки!
Снисходительные хлопки взрослых; громкие вопли хоббитов помоложе: «Фродо! Фродо! Ура старине Фродо!»
Саквилль-Бэггинсы скорчили мрачную гримасу: что бы это могло значить? Почему это вдруг хлоп — и «законным владельцем»? Что за шутки?