Однажды летним вечерком «Плющ» и «Зеленый Дракон» потрясла неслыханная новость. Великаны на окраинах Заселья и прочие зловещие знамения были позабыты и уступили место событию куда более важному: господин Фродо решил продать Котомку, более того — уже продал, и кому — Саквилль-Бэггинсам!
— Деньжат отвалили — ого-го! — завидовали одни.
— За бесценок отдал, — возражали другие. — Лобелия раскошелится! Жди!
(Долгая, но полная разочарований жизнь Ото{95} закончилась на сто втором году — за несколько лет до того.)
Но цена-то ладно, а вот зачем было господину Фродо расставаться со своей несравненной норой — вот что не давало покоя завсегдатаям обоих трактиров! Некоторые придерживались мнения, которое находило опору в намеках и подсказках самого господина Бэггинса: у Фродо, мол, опустела мошна, а посему он решил уехать из Хоббитона, обустроиться в Бэкланде и мирно жить-поживать там на вырученные денежки в окружении родичей — Брендибэков. «Чтоб Саквилль-Бэггинсов пореже видеть», — ехидничали сторонники этой точки зрения. Но в несметные богатства Бэггинсов из Котомки верили так прочно, что никто о разорении Фродо и слышать не хотел: все, что скажете, только не это! Многим угодно было видеть за новосельем Фродо исключительно козни Гэндальфа, темные и покуда необъяснимые. Волшебник гостил у Фродо тихомолком и днем на улицу не выходил, но о том, что он «укрылся в Котомке», знали все. Как именно переезд вписывается в его колдовские замыслы, никто пока не дознался, но от правды деться было некуда — Фродо Бэггинс действительно решил перебраться в Бэкланд.
— Да, прямо этой осенью, — подтверждал он. — Мерри Брендибэк присмотрит мне какую-нибудь славную маленькую норку или там домишко — и в путь!
На самом деле он с помощью Мерри уже облюбовал и приобрел маленький домик в так называемой Крикковой Лощинке{96}, что за Бэкбери. Для всех, кроме посвященного в суть дела Сэма, объявлялось, что он перебирается туда насовсем. Мысль переехать именно в Бэкланд подсказало ему направление будущего пути — на восток. Бэкланд лежал близ восточных границ Заселья. К тому же Фродо провел там детство, так что возвращение представлялось вполне естественным.
Гэндальф оставался в Заселье больше двух месяцев. Но в один прекрасный вечер ближе к концу июня, вскоре после того, как все было расписано окончательно, волшебник неожиданно объявил, что утром ему пора в дорогу.
— Надеюсь, что еду ненадолго, — успокоил он Фродо. — Вот только наведаюсь на южную границу, а может, и подальше — надо собрать кой-какие сведения, если удастся. Мне не следовало так долго сидеть сложа руки.
Говорил он весело, но Фродо показалось, что волшебник чем-то встревожен.
— Что-нибудь стряслось? — спросил он напрямую.
— Да нет, пожалуй. Просто до меня дошли кой-какие недобрые новости. Придется разобраться. Если я приду к выводу, что тебе надо срочно сниматься с места, то я тотчас явлюсь или пришлю весточку. А пока следуй своему плану, но удвой осторожность, особенно с Кольцом. Выжги это у себя в голове каленым железом: пользоваться Кольцом нельзя!
Он ушел на ранней заре.
— Вернуться могу в любой миг, — сказал он на прощание. — Самое позднее — ко Дню Рождения. Я все больше склоняюсь к мысли, что в пути моя помощь тебе крепко понадобится!
Поначалу Фродо порядком встревожился и долго гадал — что за новости такие дошли до Гэндальфа? Но со временем беспокойство улеглось, и Фродо, наслаждаясь солнышком, забыл до поры до времени о всех неурядицах. В Заселье давно не выдавалось такого редкостного лета и столь изобильной осени: яблони изнемогали под тяжестью яблок, соты так и сочились медом, тяжелые колосья клонились долу.
Осень уже окончательно вступила в свои права, когда Фродо снова забеспокоился. Шутка ли — середина сентября, а от Гэндальфа ни слуху ни духу! День Рождения, а с ним и отъезд приближались неотвратимо, а волшебника все не было; не было и весточки. В усадьбе началась предпраздничная кутерьма. К Фродо на время приехали друзья — помочь укладываться. Это были Фредегар Булджер, Фолко Боффин и, конечно же, закадычные приятели Фродо — Пиппин Тукк и Мерри Брендибэк. Объединив усилия, они устроили в Котомке неслыханный беспорядок.
Двадцатого сентября в Бэкланд, к новому дому Фродо, отправились через Брендивинский Мост две крытые повозки с мебелью и тем добром, что Фродо решил не продавать.
На следующий день Фродо совсем потерял покой и беспрестанно выбегал посмотреть — не идет ли Гэндальф? Утро четверга, то есть Дня Рождения, выдалось ясное и погожее — точь-в-точь как тогда, много лет назад, в день прощального торжества Бильбо. А Гэндальф все не шел. Вечером Фродо устроил скромный прощальный ужин на пятерых, включая его самого и друзей, что ему пособляли. На душе у Фродо скребли кошки, и ему было не до праздника. Стоило подумать о грозящем расставании с друзьями, как на сердце наваливалась тяжесть. «Как же открыть им правду?» — терзался Фродо.