— Одним словом, — продолжал Мэггот, — одним словом, я рад, господин Фродо, что у вас хватило ума вернуться в Бэкланд. Мой совет простой: оставайтесь у нас, пускайте корни, живите мирно и не якшайтесь с чужеземцами. Без друзей вы тут не останетесь. А явятся опять эти черные страшилища — я с ними сам поговорю. Наплету, что вы умерли или вообще уехали из Заселья, словом, как прикажете. Даже врать особо не придется. Спорю, не вас они ищут, а старого господина Бильбо!
— Может быть, вы и правы, — уклонился от прямого ответа Фродо, избегая смотреть фермеру в глаза и продолжая глядеть в огонь.
Мэггот посмотрел на него задумчиво:
— Вижу, у вас на этот счет свое мнение. Да уж конечно! Не случайно вы появились тут сразу вслед за тем, черным. Мой рассказ, гляжу, вас ничуть не удивил. Не хотите откровенничать — добро, держите свои тайны при себе! Но видать, трудно вам приходится. На уме у вас небось одно — как бы теперь не попасться этому Черному на пути к парому!
— Верно, — признался Фродо. — Об этом я и думаю. Только что сидеть и зря ломать голову? Боюсь, нам надо идти. Спасибо вам огромное за добрый прием! Я ведь о вас и собаках ваших больше тридцати лет без дрожи вспомнить не мог, ей-ей, господин Мэггот, не смейтесь! А жаль! Было бы у меня одним надежным другом больше… Грустно, что приходится торопиться. Но я еще вернусь. По крайней мере буду надеяться, что вернусь. Если получится…
— Что ж, добро пожаловать, — кивнул Мэггот. — А пока у меня завелась одна мыслишка. Уже скоро закат. Мы вот-вот сядем за стол — у нас заведено ложиться вместе с солнышком. Если бы вы с господином Перегрином могли остаться и отужинать с нами, мы бы очень обрадовались.
— Мы тоже! — ответил Фродо. — Но боюсь, нам пора идти. До темноты мы к парому уже и теперь не поспеваем…
— Да обождите вы! Я как раз собирался предложить: если вы останетесь поужинать, я велю запрячь пони, и покатим к парому вместе. И ноги целее будут, и других неприятностей избежите.
На этот раз Фродо, к облегчению Пиппина и Сэма, принял предложение с благодарностью. Солнце уже спряталось за холмами, и дневной свет начал гаснуть. Вернулись два сына и три дочери Мэггота, и на столе появился обильный ужин. На кухне зажгли свечи и пожарче раздули пламя в камине. Госпожа Мэггот принялась расставлять тарелки. Вошли еще несколько хоббитов, батрачивших на ферме. Вскоре все четырнадцать ртов оказались в сборе. Пива было вдосталь; кроме того, посередине стола красовалось огромное блюдо грибов с копченой грудинкой, да и прочей добротной деревенской снеди было сколько душа пожелает. Собаки, улегшись у камина, грызли хрящи и сахарные косточки.
Наконец на тарелках ничего не осталось. Фермер с сыновьями взяли фонарь и отправились запрягать пони. Когда гости вышли во двор, уже стемнело. Забросив мешки в глубину фургона, хоббиты взобрались следом. Фермер уселся на козлы и хлестнул лошадок — это были два сильных, крепко сбитых пони. Супруга Мэггота стояла в освещенном дверном проеме.
— Смотри, будь осторожнее, Мэггот! — крикнула она. — Не затевай ссор с чужаками, и как отвезешь — сразу езжай домой!
— Добро! — отозвался фермер, выворачивая на дорогу.
Ночь стояла тихая — ни шороха, ни дуновения. Стена темноты встретила путников молчанием. Было сыро и зябко. Огней зажигать не стали и ехали не торопясь. Через версту-другую дорога уперлась в глубокий ров, пересекла его и взобралась на высокую насыпь, по которой шел довольно наезженный тракт.
Мэггот сошел с козел и как следует огляделся, но темнота стояла такая, что хоть глаз выколи, и в неподвижном воздухе не было слышно ни звука. Тонкие полосы речного тумана ползли вдоль оврагов и над полями.
— Темная, однако, ночка, — заметил Мэггот, — но фонарей я пока зажигать не буду, разве только на обратном пути. Если на дороге кто-нибудь появится — мы его издалека услышим.
От усадьбы Мэггота до парома оставалось верст семь или около того. Хоббиты закутались поплотнее и напряженно вслушивались — не донесется ли какой-нибудь посторонний звук, кроме скрипа колес и неспешного перестука копыт? Фродо казалось, что фургон ползет, как улитка. Пиппин, сидевший рядом, кивал головой, задремывая; Сэм не отрываясь таращился в поднимающийся туман.
Наконец впереди показался поворот на Паромную дорожку. Справа в тумане внезапно забелели два высоких столба. Фермер повернул лошадок; фургон качнулся, заскрипел и остановился. Хоббиты начали было вылезать — и вдруг услышали впереди, на дорожке, то, чего со страхом ждали услышать: стук копыт. Все ближе и ближе…