Фродо изумлённо поглядел на Сэма, будто и в нём ждал странных перемен. Говорил не тот Сэм Скромби, которого он знал, — а с виду тот самый, только что лицо необычайно задумчивое.
— Так зачем же тебе уходить из Хоббитании, раз ты их повидал? — спросил Фродо.
— Да понимаете, сэр, с этой ночи я какой-то другой. Вроде как предугадываю, что ли. Знаю — путь долгий, ведёт в темноту… а назад нельзя. Эльфы, драконы, горы — это всё, конечно, здорово… да мне-то не за этим надо с вами идти. Тут штука-то в чём? Мне ведь, прежде чем всё кончится, обязательно что-то сделать надо, и это впереди ждёт, и не здесь, не в Хоббитании… если вы понимаете, про что я толкую.
— Нет, не понимаю, Сэм. Но Гэндальф, кажется, выбрал мне хорошего спутника. Ладно, пойдём вместе.
Фродо молча покончил с завтраком. Потом встал, огляделся и позвал Пина. Тот прибежал немедля.
— Пора выходить, — объявил Фродо. — Заспались мы, а путь неблизкий.
— Это ты заспался, — сказал Пин. — Я-то давно проснулся; мы только и ждали, пока ты кончишь есть да размышлять.
— Вот и кончил. Нам надо как можно скорей к Зайгородному парому. Только делать крюк и возвращаться к дороге, с которой мы вчера сошли, я не собираюсь. Срежем напрямик.
— Напрямик — это лететь надо, — отозвался Пин. — Пешком пути нет.
— Найдём, — сказал Фродо, — проберёмся. Паром к востоку от Лесного Предела, а дорога забирает влево — вон там, видите? Она обходит Мариши с севера и упирается в Брендидуинский тракт за Стоком. Петля в несколько миль. Так что если пойдём прямо, то срежем на четверть.
— Дольше едешь — дальше будешь, — возразил Пин. — Местность трудная: болота, бездорожье, — Мариши, одно слово. Я же здесь бывал. А если ты насчёт Чёрных Всадников, то с ними разницы нет — что на дороге, что в лесу или в поле.
— В лесу и в поле легче спрятаться, — заметил Фродо. — Ждут нас на дороге, а в стороне, глядишь, и разыскивать не будут.
— Ладно! — согласился Пин. — Пойдём прыгать по кочкам: ты впереди, мы за тобой. Но это жестоко! Я рассчитывал очутиться до заката у "Золотого Шестка" в Стоке. Лучшее пиво в Восточном уделе. Было, во всяком случае. Давно я его не пробовал.
— Тогда и спорить не о чем, — решил Фродо. — Дольше едешь — дальше будешь, но в кабаке и вовсе застрянешь. Ишь ты, нацелился на "Золотой Шесток". Нет, нам бы успеть до заката к парому. А ты что думаешь, Сэм?
— Я-то что, я как вы скажете, — вздохнул Сэм, вопреки собственным дурным предчувствиям и глубокому сожалению о лучшем пиве Восточного удела.
— Стало быть, договорились, пошли в болото и колючки, — заключил Пин.
Жарко было почти как вчера; но набегающие с запада облака грозили дождем. Хоббиты спустились по крутому травянистому склону и нырнули в заросли с расчетом обойти Лесосечку слева, срезать наискосок лесом, который жался к восточному склону холмов, и выйти на открытое место, а уж оттуда — напрямик к парому через поля, где не было никаких преград, кроме нескольких канав и изгородей. Фродо прикинул, что по прямой это будет миль восемнадцать.
Вблизи заросли оказались куда гуще, чем виделись издалека. Никакой тропы не было, путники шли наобум, продвигаться быстро не получалось. Пробравшись к речке, они увидели глинистые обрывы, с которых свисали колючие плети ежевики. Река преграждала путь: чтобы перейти через неё, надо было измызгаться, исцарапаться и вымокнуть. Хоббиты остановились, прикидывая, как быть.
— Для начала неплохо! — мрачно заметил Пин.
Сэм поглядел назад — в просвет между деревьями ещё виден был зелёный гребень лесного холма, откуда они спустились.
— Смотрите! — шепнул он, схватив Фродо за локоть. Путники обернулись и увидели на фоне неба чёрного коня, а рядом — чёрную ссутуленную фигуру.
Назад пути не было. Фродо первым съехал вниз по глине, к густым прибрежным кустам.
— Вот так! — сказал он Пину. Что ты, что я — оба мы правы. Напрямик, может, и не ближе; но хороши бы мы были, если бы пошли по дороге. У тебя лисьи уши, Сэм, крадётся кто-нибудь за нами?
Они замерли и затаили дыхание: погони было не слышно.
— Такой спуск лошадь не одолеет, — объявил Сэм. — Но этот, видать, знает, что мы тут спустились. Пойдёмте-ка лучше отсюда поскорее.
Идти оказалось совсем непросто: попробуй-ка с мешками продраться через кустарник и ежевику. Оставшийся позади хребет прикрывал их от ветра, воздух был душен и неподвижен. Когда хоббиты выбрались наконец на более открытое место, то вспотели, устали и страшно исцарапались, а вдобавок ещё и не были уверены, в каком направлении идти дальше. Они достигли низины: берега реки выположились, русло расширилось и запетляло, — вода бежала к Маришам и Брендидуину.