Воздух снова согрелся, стало даже жарко. Хоббиты, как им велел Том, побегали и покувыркались по траве, а затем улеглись загорать с таким наслаждением, словно перенеслись из суровой зимы в мягкое лето или поднялись после долгой болезни с прекрасным самочувствием навстречу дню, полному надежд и обещаний.
Когда Том вернулся, они успели прогреться и проголодаться. Сначала за бровкой холма показалась его шляпа, потом сам Том, а потом послушно трусящие за ним гуськом шесть пони: пять их и еще один. Он-то, очевидно, и был старым толстым Лямпкином, поскольку выглядел крупнее, сильнее, толще и старше пони хоббитов. Мерри, которому они принадлежали, как-то не озаботился дать им клички, но они до конца жизни отзывались на новые имена, данные Томом. Том назвал каждого из них, когда все пони перевалили через бровку и выстроились перед ним шеренгой, а затем поклонился хоббитам.
— Забирайте-ка лошадок! — сказал он. — Им, бедняжкам, стало страшно, и они от вас удрали — бросили хозяев. У лошадок нос по ветру: как учуяли умертвий — мигом поминай как звали… Но ругать нельзя их! Где же это видано, лезть самим в Могильники? Может, хоббитам-то надо поучиться у лошадок? Вишь — цела у них поклажа. Молодцы лошаки!
Мерри, Сэм и Пин быстро переоделись в запасную одежду, и скоро им стало ужасно жарко, потому что пришлось нацепить кое-какие тёплые вещи, которые они взяли для зимы.
— А откуда взялся шестой, старый Толстый Лямпкин? — поинтересовался Фродо?
— Это мой, — ответил Том. — Он мой дружок. Бродит, где захочется. Но когда его покличешь, прибегает тотчас же. Пони с Лямпкином знакомы: как почуяли его, так быстрей навстречу. С ними он поговорил, успокоил, а теперь вот всех привёл к хозяевам. Тому пони очень нужен: он проводит хоббитов, а болтать ему сподручней, если ехать рядом.
Хоббиты пришли в восторг, и благодарности их не было конца, а Том рассмеялся и сказал:
— Тома Золотинка ждёт, и забот — полон рот. Он проводит хоббитов, чтоб не беспокоиться. Ведь они какой народ? С ними уймища хлопот. Только вытащишь из щели, как ломай в могилу двери! Если не дойдут до Тракта — что-то будет завтра? Нет уж, лучше проводить их — и освободиться.
Судя по солнцу, ещё и десяти не было, и хоббиты разом подумали о том, что пора бы перекусить. В последний раз им довелось поесть вчера в полдень у стоячего камня. Они уплели на завтрак всё, что было оставлено на прошлый ужин, и всё, что было у Тома с собой. Не так уж это получилось много (учитывая аппетит хоббитов и обстоятельства), однако на душе у них стало куда веселее. Пока они завтракали, Том поднялся на курган и принялся перебирать сокровища. Львиную долю их он сложил сверкающей грудой — "пусть найдёт, кто найдет, и спокойно владеет, будь то птица иль зверь, человек или эльф": так было снято могильное заклятие, чтобы сюда снова не явились умертвия. Себе он взял сапфировую брошь, бархатисто-переливчатую, словно крылья бабочки. Том долго смотрел на неё, будто что-то припомнив, потом покачал головой и промолвил:
— Та, что некогда её на плече носила, ярче дня была лицом, солнечней сапфира. Так пускай же эту брошку носит Золотинка: будет память нам о прошлом — звёздочка-живинка.
Каждому хоббиту достался кинжал — длинный, прямой, с красно-золотистым змейчатым узором по клинку. Обнажённые, они сверкали холодно и сурово; а ножны были чёрные, лёгкие и прочные, из неведомого металла, усыпанные самоцветами. То ли их сберегли чудесные ножны, то ли сохранило могильное заклятие, но ни пятна ржавчины не было на ясных, острых клинках.
— Впору хоббитам кинжалы, пригодятся как мечи, — сказал Том. — Лучше их иметь с собою тем, кто странствует в глуши, кто уходит на восток, к югу или дальше, в тёмный и опасный путь.
Затем он объяснил, что клинки эти были выкованы давным-давно людьми с Заокраинного Запада. Они были врагами Чёрного Властелина, но пали под ударами злого короля из крепости Карн Дам, который владел северным Ангмарским краем.
— Всё что было, давно позабыли, — как бы про себя молвил Том. — Лишь одинокие странники в мире, потомки древних властителей охраняют покой беспечных народов. Но странников этих совсем немного. Мало осталось воителей.
Хоббиты не поняли, о чём он бормочет, но перед глазами их вдруг простерлись бессчётные годы, будто нескончаемая тенистая равнина, по которой шагали люди, словно редкие тени, высокие и суровые, опоясанные длинными мечами, а последний — со звездой на лбу. Потом видение померкло, и они снова очутились в залитом солнцем мире. Медлить было незачем. Быстро увязав мешки, они навьючили их на пони. Подаренное оружие болталось на поясе и путалось в ногах, вызывая невольные мысли о возможных схватках. Им, признаться, прежде и в голову не приходило, что вдруг придётся драться, да ещё мечами…