– Как красиво! Этот великолепный голубой цвет напоминает мне небо над Бока-Тигрис.
Доктор сделал небольшой глоток из своего стакана и предупредил:
– Смею заметить, коварный напиток. Навевая мысли и воспоминания о прекрасном, заставляет забывать о количестве выпитого.
Спок внимательным взглядом рассматривал принца и, казалось, не замечал рядом с ним любезного и как всегда говорливого доктора. Такое с вулканцем бывало нередко.
– Да, вы правы, – рассеянно кивнув головой, согласился с Маккоем принц, не сводя глаз со Спока.
– Скажите, мистер Спок, почему военный офицер-ученый интересуется вопросами, имеющими отношение к общественным наукам?
Спок очнулся от раздумья:
– Меня интересуют все науки. Конечно, общественные науки отличаются от точных обилием обобщенных понятий и терминов, но они, несомненно, тесно связаны между собой.
– Как именно? – скептически спросил Маккой.
– Принцип изменчивости Хайзенберга применим ко всем наукам, – ответил Спок и пояснил:
– Дело в том, что в процессе исследования и общественное явление, и физический предмет подвергаются изменениям.
Принц беспокойно переступил с ноги на ногу.
– Именно поэтому Фарзи пришлось уточнить коэффициент.
Спок непроизвольно сложил руки на груди и спросил:
– Каким образом?
Принц ткнул пальцем в его грудь и ответил:
– Необходимо принимать в расчет уровень развития технологии в исследуемом обществе.
Заинтригованный Спок сжал пальцы.
– Но в примитивном обществе…
– Безусловно, помимо технологии необходим хотя бы минимальный уровень абстрактного мышления, – поспешно признал принц. – Но рано или поздно в культурном развитии даже примитивного общества наступает момент, когда культура сама по себе созревает для перемен. И тогда достаточно одного появления чего-то экзотического и незнакомого, типа шелка, чая или приправ, – и общество, находящееся на уровне развития, например, средневековой Европы, совершит мощный рывок вперед.
– Какова же роль «Пришельца»? – поинтересовался Спок.
– Он или она выступают в качестве катализатора. Но не более того. – Принц отставил напиток в сторону.
– По-моему, вы слишком все упрощаете, – усомнился Спок.
Принц от души рассмеялся:
– Так бывает всегда, когда в нескольких предложениях пытаешься сформулировать и кратко изложить сотню страниц статистических данных.
Прислушиваясь к разговору, Маккой с каждой секундой терял терпение. Он не привык, чтобы собеседник отдавал предпочтение Споку, а не ему. Услышав же слово «статистика», он с обреченным видом вздохнул и попытался напомнить о себе:
– Надеюсь, вы, Ваше Высочество, и вы, мистер Спок, извините меня.
Не дождавшись ответа, он пробормотал:
– Вижу, что извинили, – и отошел к Кирку, с любопытством наблюдавшему за Споком и принцем.
– Ты что-нибудь почерпнул из их беседы, Боунз? – спросил капитан, держа в руке целую горсть засахаренных червей.
– О да! Я убедился, что мой словарный запас слишком ничтожен для их высоких мыслей.
Маккой оглянулся и озадаченно почесал щеку, словно не веря собственным глазам.
Поглощенные беседой, принц и Спок не замечали, кажется, никого вокруг себя.
Повертев перед глазами стакан, Маккой проговорил:
– Вот уж никогда не думал, что Спока может увлечь беседа с живым человеком. Обычно такое выражение лица появляется у него только тогда, когда он занимается перепрограммированием компьютера.
– Возможно, ты просто не смог найти подходящую тему? – Кирк отправил в рот очередного червя.
Маккой растерянно поскреб локоть.
– Похоже, Спок так увлечен, что совершенно забыл, с кем имеет дело. Он рассуждает об общественных науках на уровне защиты диссертации. Неужели социология является его тайной страстью? Может, он читает статистические отчеты с тем же упоением, с каким другие читают порнографическую литературу?
Закончив аппетитно хрустеть лакомством, Кирк, как бы между прочим, проронил:
– Кстати, у меня есть для тебя сюрприз: Спок числится в списке претендентов в группу, которой предстоит сопровождать принца на Ангиру. По просьбе императора он поможет тамошним ученым внести необходимые изменения в астрономические карты.
Маккой растерянно уставился в стакан: уж не ослышался ли он? Или коварный напиток сыграл злую шутку с его слухом?
– Это ошибка.
– Но он сам попросил включить его в состав миссии, – отпарировал Кирк.
Маккой вплотную приблизился к капитану и прошептал:
– Уверяю тебя – его нельзя отправлять на Ангиру. Эта планета впервые запросила помощи и содействия у Федерации. И ты должен послать туда только тех людей, которые сочетают в себе астрономические знания с искусством дипломата.
Кирк почесал согнутым пальцем подбородок.
– Есть и более серьезные соображения. Вся жизнь ангирийского императорского двора подчинена особым ритуалам. Они предусмотрены на все случаи жизни… Знаешь ли ты, что придворные не посмеют утром проглотить собственную слюну до тех пор, пока не исполнят соответствующую такому великому событию церемонию? – он внимательно посмотрел на принца. – Хотя по поведению самого принца Викрама этого не скажешь. Он – воплощение простоты.
Маккой поджал губы.
– Ты думаешь, что ангирийцы могут обвинить Федерацию в не правильном воспитании принца?
Кирк отстранился от переборки и ответил:
– Кто их знает? В любом случае участник миссии – кто бы им ни стал – должен иметь голову на плечах, а при необходимости уметь взять быка за рога.
– Чего Спок не умеет и не имеет, – уверенно заявил Маккой. – Можно считать, что он вычеркнут из списка.
– Ты забыл кое-что, – с пустой тарелкой в руке Кирк вернулся к столу.
Маккой последовал за ним и спросил:
– Что именно?
Кирк бросил оценивающий взгляд на Спока, увлеченно спорившего с принцем, и ответил:
– Он настаивает на участии в миссии.
– И ты пойдешь у него на поводу? Неужели ты поставишь под угрозу и свою, и его карьеру? – процедил сквозь зубы Маккой.
– А ты обрати внимание, как быстро и умело нашел он общий язык с нашим гостем, – капитан кивнул головой в сторону беседующей пары.
– Это еще не значит, что он так же быстро найдет подход и к ангирийскому двору, – возразил Маккой.
Кирк неопределенно пожал плечами.
– Мне еще придется взвесить все доводы «за» и «против», прежде чем окончательно утвердить состав миссии. И тем не менее, я искренне благодарен Споку за принца.
– Ты тоже кое-что забыл, – проворчал Маккой. – Хоть он и выступает за простоту логики, он, как никто другой, способен усложнить обычную дежурную миссию и поставить ее на грань провала. Сам знаешь, сколько затруднений кроется за мнимой простотой.
Кирк прижал к груди край тарелки.
– Всем нам свойственно ошибаться. И, кстати, именно обычные дежурные миссии труднее всего даются капитанам звездолетов. – Впрочем, не только им одним.
– Сдавайтесь, капитан! – с победным криком принц Викрам коснулся кончиком рапиры груди Кирка.
Побежденный капитан сделал шаг назад и отсалютовал сопернику-победителю. Он с трудом перевел дыхание (принц заставил его изрядно потрудиться) и проговорил:
– Мистер Зулу, думаю, Его Высочеству не помешает урок скромности.
Принц прищелкнул языком, еще раз продемонстрировав, чему он научился за время продолжительного пребывания на Земле.
– Мы с вами, капитан, всего лишь немного развлеклись. Сейчас не время для обучения.
Кирк поднял маску и отошел в сторону.
– Это перестает быть спортом, когда вас «убивают» три раза кряду. Передаю вас в руки мистера Зулу.
Принц взмахнул рапирой с такой легкостью, словно фехтовал всего несколько минут, а не часов, и недовольно отозвался:
– Но он уже обучал меня!
Зулу опустил на лицо маску и предупредил:
– Должен сказать, что вы уже выиграли свою долю поединков.
– Но, к сожалению, вдвое меньше вас, – поприветствовал нового соперника принц. – И мне хотелось бы знать, зачем это офицер межпланетного звездолета практикуется с таким архаичным оружием, как рапира.