— И вы не знаете, кому принадлежит это решение?
Джонс запнулся.
— Не то чтобы... Нельзя сказать, что я не знаю. По-моему, это было совместное решение генерального прокурора и Белого дома. Строго говоря, существует ряд вопросов, которые я надеялся обсудить с вашей супругой за обедом, — сказал он и направился к двери. — Вы располагаете временем?
Слоун покосился на Молью.
— Простите, но Эйлин ничего такого не говорила.
— Не страшно! — Молья, неожиданно заинтересовавшись, сделал шаг в кабинет: — Обед — это предложение крайне заманчивое. Я умираю с голода.
Джонс улыбнулся.
— Простите, мистер Планкетт, но я имел в виду мистера Блера... одного.
— Все, что вы намереваетесь сказать, вы можете говорить и в присутствии мистера Планкетта, — заметил Слоун.
Джонс замотал головой.
— Я не хотел никого обидеть...
— Все нормально, Джон, — прервал его Молья, — не хочу мешаться, быть пятой спицей в колеснице и тому подобное. Ты без меня домой доберешься?
— Да мы отвезем вас, куда вы скажете, — заверил Слоуна Джонс. — Это не составляет труда. Госпожа Сароян сделает наклейки на коробки и перешлет их куда надо.
Сароян выступила вперед с видом заправской стенографистки, держа наготове бумагу и ручку. Но Слоун понятия не имел, какой адрес назвать.
— Адрес мне придется сообщить вам потом.
Лицо Джонса выразило недоумение.
— Отсюда кое-что надо будет отправить на хранение.
Сароян вручила ему визитку.
— Отлично. Мы договорились. — Джонс положил руку на плечо Слоуна и повел его в холл, но приостановился и обернулся к детективу:
— Ваше лицо мне знакомо, мистер Планкетт. Вы уверены, что раньше мы не встречались?
Молья пожал плечами.
— Если только в «Ротари-клубе». Там много людей толчется. И еще боулинг. Вы увлекаетесь боулингом?
Джонс улыбнулся.
— Нет, боюсь, что нет. Возможно, вы просто напомнили мне кого-то из знакомых.
— Ну да, такое лицо, как у меня, нередко можно встретить, — сказал Молья.
— Простите, что я не смог пригласить и вашего друга тоже, — заговорил Джонс, когда они ждали лифта. — Это, конечно, можно было сделать, но пришлось бы несколько изменить план.
— Изменить план?
Лифт прибыл. Джонс пропустил Слоуна вперед и нажал кнопку вестибюля.
— Думаю, вы, Джон, убедитесь, насколько все мы здесь стараемся сделать так, чтобы расследование обстоятельств смерти Джо Браника было проведено скрупулезнейшим образом. — Он сделал паузу, словно собираясь произнести ударную фразу анекдота.
Двери лифта закрылись.
— Президент просил меня передать вам, что хочет побеседовать с вами лично.
55
Вклинившись в ряд за огромным, как танк, фургоном для перевозки спортивного снаряжения, Том Молья поднял трубку автомобильного телефона, по нынешним стандартам вполне допотопного, и, тыча в кнопки большим пальцем, набрал номер.
Со второго сигнала Марти Бенто снял трубку своего прямого телефона.
— Моль? Где ты? Франклин меня замучил — вынь да положь ему тебя! Говорит, что ты пошел в сортир бог весть когда и пропал. Он уж думал, ты в унитаз провалился. Мы здесь тянем спички, кому придется нырять туда за тобой.
— Как приятно, что все так обо мне заботятся. Имеешь соображения, зачем я ему вдруг так позарез нужен?
— Он хочет знать, куда ты запропастился, вот и все.
Когда Дж. Рэйберну Франклину надо было знать местонахождение Мольи, он обращался к Марти Бенто. Молья и Бенто покрывали друг друга. Франклину это было известно. Но все же он продолжал их пытать лишь затем, чтобы знали, что они у него на крючке.
— Ну а подробности?
— Ими он не делился, и я ухожу, так что мне недосуг больше выслушивать, как он зол на тебя.
— Когда ты уходишь?
— Сейчас. — В голосе Бенто прозвучали металлические нотки. — Я сейчас ухожу, Моль. И если раньше я еще не слишком торопился, то сейчас бегу без оглядки, потому что твой вопрос мне не нравится.
— Я просто спросил, Бенто.
— Чушь. Знаю я, куда ты клонишь. Ты опять с какой-то просьбой. Знаешь, Моль, единственный человек, допекающий меня больше Франклина, это Джинни. До конца лета мне надо побыть дома и уделить время детям. Джинни ужасно злится, что мы работаем по выходным.
— Сошлись на меня.
— Я так всегда и делаю.
— Неудивительно, что она меня недолюбливает.
— Ну, в данный момент она к тебе относится лучше, чем ко мне.
— Ты же знаешь, как это бывает, Бенто. Через десять минут после твоего прихода домой сын скажет, что собирается к другу поиграть в компьютерные игры, а дочка сядет на телефон. — Он сменил полосу. — Тем более что и просьба у меня небольшая.
— Знаю.
Молья решил, что услышанный им звук — это удар кулаком по столу.
— И тебя знаю как облупленного. Да что я, тебе в личные секретари нанимался, что ли?
— Мне надо от тебя только одно — чтобы ты проверил одного человека, — сказал Молья.
Бенто взял ручку. Он мог бы еще побрыкаться, но Молья все равно добьется своего. Как было всегда. Так уж лучше, не теряя времени даром, сделать что он просит.
— Давай. Выкладывай, — сухо сказал Бенто.
— Я твой должник!
— Вот как? Да я скорее в лотерею выиграю, чем ты отдашь мне свой долг!
— Фамилия Блер, имя Джон, пишется почему-то через два «н».
— Это тот парень, что звонил вчера?
— Тот самый.
— А в чем дело?
— Просто я провел с ним утро.
— Он ждал тебя в вестибюле, да?
— У тебя замечательные дедуктивные способности, Марти.
— Угу. А как твои дедуктивные способности? Слабо было самому все разузнать?
— Прости. Ладно. Слушай. У меня возникли подозрения. Этот парень сказал, что служил в морской пехоте. Будь добр, проверь списки личного состава — числился ли он там. Он также утверждает, что он адвокат из Бостона. Просмотри массачусетскую адвокатскую коллегию.
— А разве не бывает злостных нарушителей, практикующих вне коллегии?
Молья рассмеялся.
— Полно. Моя сестра — одна из них. И проверь документ Управления регистрации транспортных средств — не будет ли там фотографии. А еще прогляди чеки фирм, занимающихся прокатом. Не нападем ли мы там на его след. На бампере его машины на парковке я заметил билетик. Машина взята напрокат, но в фирме довольно мелкой. Проверь, не значится ли там клиент по фамилии Блер. Я перезвоню тебе через полчасика.
— С ума сойти, Моль, а больше ничего не нужно? Как насчет того, чтоб приготовить тебе сандвич или застегнуть ширинку, когда ты пописаешь?
— Против сандвича не возражал бы, — сказал Молья. — А что касается ширинки, это уж увольте.
56
Быстрым шагом в удушающей и влажной жаре они пересекли Пенсильвания-авеню. Слоун обливался потом, и сердце у него колотилось, как у приговоренного к смерти, шагающего к месту казни. В голове царила пустота. Он чувствовал себя так, будто его подхватило мощным потоком и, бессильного выплыть, влечет к неизбежному — к встрече с президентом Робертом Пиком. Пока, отдуваясь и пыхтя, как два паровоза, они покрывали пространство в пятьдесят ярдов между двумя зданиями, Риверс Джонс продолжал свой монолог, в котором расписывал на все лады обширные возможности Министерства юстиции. Слоун слышал лишь обрывки этого монолога, так как сосредоточенно вспоминал другой разговор — с Эйлин Блер. Блер сказала, что муж ее не любит политических сборищ, что он домосед. Значит ли это, что он не посещает этих сборищ или же не любит, но, так или иначе, бывает на них? Она сказала, что он не любит наведываться в Бостон, но, опять же, не наведывается или наведывается, но неохотно? Мало ли мужей, которые делают то или иное через силу. Эйлин Блер сказала, что ей случалось бывать в служебном кабинете брата, но о Белом доме она ничего не говорила. Надо думать, Джо Браник возил своих родных в Белый дом. Кто бы пренебрег такой возможностью? Браник был другом Пика со студенческих лет. Должно быть, Пик присутствовал у Браника и на семейных торжествах. Виделся ли он там с Джоном Блером? Вполне вероятно. Впрочем, Эйлин Блер — младшая в семье и между ней и братом не один год разницы. Может быть, ко времени появления Джона старший брат уже отделился от семьи. Господи, он не знает, что и думать, кроме того, что думать надо быстро.