Ничего примечательного при осмотре фабрики Иосиф не нашел. Наверно, был слишком напряжен — думал о кознях «князя тьмы», вовсе не случайно затесавшегося в общину и теперь вот угрожавшего ей своими подлостями.
Впрочем, Иосиф все же обратил внимание на то, что в фабричных цехах, небольших, уютных, с отличной вентиляцией и звукоизоляцией, более всего ценили ритм, переговариваться по делам, не относящимся к работе, было не принято. Дурным тоном считались и громкие разговоры во время пауз, — комната отдыха напоминала загородный дом: кресла, камин, картины, деревья за окном, клетка с канарейкой; тут можно было угоститься фруктами и соком, чаем или кофе.
Возможно, Иосиф что-то прослушал, но он понял так, что в общине постоянно обсуждались предложения, касавшиеся улучшения производства, или хозяйства, или эстетики быта. Все эти предложения считались высшей ценностью общины, им уделялось первостепенное внимание.
«Счастлив — кто знает, что все лучшие порывы его души служат интересам людей. Тяжело тем, кто не встречает понимания и поддержки, кто всю жизнь тратит на то, чтобы доказать очевидное…»
Гостей повели уже на беседу к директору фабрики, называемому в общине «координатором производства», когда какой-то человек схватил Иосифа за рукав.
— Можно вас на минутку?
Иосиф узнал диспетчера.
— В чем дело?
— Мы обнаружили труп врача, присланного в общину, — хмуро сказал диспетчер, — потому хотим вернуться к разговору, который, к сожалению, показался слишком неправдоподобным.
— Только хитрая ложь обставляет себя правдоподобием, — Иосиф повторил слова доктора Шубова. — Я удивился, отчего вы приняли за врача совсем другого, вовсе не похожего на него типа.
— Отчего же?
— Причина не в вас, а во мне. Я хорошо знаю о его подлинной сути. Но это мой секрет.
Диспетчер вздохнул:
— Не собираюсь выпытывать. Однако необходимо как можно скорее найти и обезвредить преступника. Он должен ответить за убийство. Иначе тень подозрения падет на общинников, а у нас полно недоброжелателей, и они тотчас поднимут вой по всему миру. Любителей наживы за чужой счет бесит, что община убедительно развивает новое качество жизни, приучает людей высоко мыслить и искренне чувствовать, то есть возвращает им исконные права… Да и тесним мы потихоньку торгашей на внутренних и внешних рынках, не помогает им даже сговор. При одной и той же технике себестоимость товаров у нас гораздо ниже, а качество выше…
Иосиф понимал, что его просят о помощи.
— Меня не нужно убеждать. Ваша община — то, что только снится бесправным, обобранным и униженным… Вы искали убийцу?
— Искали. Но не нашли. Боюсь, что и не найдем: если он сумел принять облик врача, он, скорее всего, способен принять и какой-либо другой облик… Возникла реальная угроза нашему единству: общине противопоказаны чужеродные элементы, она не терпит закулисных махинаций или группировок, полная открытость — ее принцип…
Вышли во двор фабрики, сели в электромобиль, служивший, видимо, для целей внешней охраны, потому что диспетчер, нажимая кнопку на пульте, тотчас вызывал дежурные посты. Все отвечали, однако, что на их участках ничего подозрительного не замечено.
— Не знаю, что и делать, — сказал диспетчер. — Разве можно допустить, что это оборотень?..
Он, конечно, хотел разузнать подробней о «князе тьмы», но Иосиф посчитал неуместным повторять о докторе Шубове и своих путешествиях.
— Изловим негодяя, тогда попытаюсь объяснить. Хотя объяснять почти что и нечего: это непримиримый враг всякого мирного, трудящегося человека. Он посягает на святая святых: свободу, справедливость и милосердие. Конечно, он опасен для общины. Но не преувеличивайте: он бессилен перед разумным, сплоченным коллективом. Он благоденствует лишь там, где нет единства, где каждый за себя, где забыта честь и дума о родной земле.
Поколесили по территории общины. Иосиф вглядывался в людей, которые встречались.
— Нет, таким макаром мы этого типа не изловим. Он не настолько прост, чтобы самому забрести в сети…
Подъехали к моргу, приземистому строению на отшибе от всех служб.
Диспетчер открыл оцинкованную дверь. Со стеклянным перезвоном засветились газоразрядные лампы. На широком столе лежал человек, которого Иосиф нашел в люке, у самой плотины. Глаза его были раскрыты, в них застыл ужас.
— Специалисты не смогли определить причину смерти. Никаких видимых следов насилия. Кровь пролилась из горла.
— Он убит сгустком психической энергии, — сказал Иосиф. — Истекающая ненависть легко повреждает мир несовершенного человека. Вероятно, врач поддавался сторонним влияниям. Не исключено, что он ослабел морально…