— Покажите ей, мисс, что он подарил вам.
Я показала миниатюру.
— О! — сказала Нуну и какое-то мгновение смотрела на меня с весьма озадаченным видом, потом в глазах ее появилось понимающее выражение.
Нуну видимо решила, что граф проявил внимание, благодаря мне. Я это знала, и эта мысль весьма меня радовала.
Но Нуну явно охватило беспокойство.
Глава 6
Наутро Женевьева и я отправились навестить Бастидов. Мадам Бастид, разгоряченная, вышла из кухни приветствовать нас, помахивая черпаком; Габриэль кивнула через плечо — ее помощь также требовалась в кухне, откуда исходил аппетитный запах. Ив и Марго бросились к Женевьеве и рассказали ей, что они нашли в своих башмаках; я радовалась тому, что ей тоже было чем похвастаться и заметила, с каким удовольствием она демонстрировала свои подарки. Она подошла к рождественским яслям и, заглянув в колыбель, издала восторженный возглас.
— Он там! — вскричала она.
— Конечно, — ответил Ив. — А вы чего ждали? Это же рождественское утро.
Появился Жан-Пьер, нагруженный дровами, лицо его сияло от удовольствия.
— Сегодня великий день — обитатели замка сидят с нами за одним столом.
— Женевьева еле дождалась этого, — сказала я ему.
— А вы?
— Я тоже с нетерпением ждала этой встречи.
— Тогда мы не должны разочаровать вас.
И нас действительно не разочаровали. Праздник был веселым; за столом, который Габриэль так искусно украсила пушистыми еловыми веточками, в тот день сидело много народу: пришли еще Жак с матерью. Она страдала тяжелой болезнью, и Жак относился к ней с трогательной нежностью. Веселье в нашей большой компании — мадам Бастид, ее сын и четверо внуков, да еще мы с Женевьевой и другие гости — подогревалось волнением детей.
Мадам Бастид сидела во главе стола, ее сын напротив нее. Мое место было по правую руку мадам Бастид, а Женевьева — по правую руку ее сына. Мы были почетными гостями, и здесь, как и в замке, строго соблюдались правила этикета.
Дети все время болтали, и мне приятно было видеть, что Женевьева внимательно слушает и иногда вступает в разговор. Ив не позволил ей остаться в стороне. Совершенно очевидно, что ей нужна именно такая компания, потому что я еще не видела ее счастливее, чем теперь. На шее у нее был кулон. Я подозревала, что она не захочет снимать его даже на ночь.
Мадам Бастид разрезала индейку, фаршированную каштанами и поданную с грибным пюре. Это было очень вкусно, но самым впечатляющим был момент, когда под восторженные возгласы детей внесли большой пирог.
— Кому достанется? Кому достанется? — повторял Ив. — Кто будет королем дня?
— Или королевой, — напомнила ему Марго.
— Будет король. Какой прок от королевы?
— Если королева получит корону, она может править…
Жан-Пьер пояснил:
— Внутри пирога спрятана маленькая корона. Сейчас его разрежут на десять кусков — на каждого по одному, каждый съест свой кусок… но будьте осторожны…
— Вы можете получить корону, — пискнул Ив.
— Надо есть осторожно, — повторил Жан-Пьер, — потому что кто-то за этим столом найдет корону в своем куске.
— А что будет, когда найдут?
— Кто-то станет королем дня, — закричал Ив.
— Или королевой, — добавила Марго.
— На них надевают корону? — спросила я.
— Она слишком маленькая, — сказала мне Габриэль. — Но…
— Тот, кто получит корону, станет королем — или, как говорит Марго, королевой дня, — пояснил Жан-Пьер. — Это значит, что он… или она… будет править домом. Что король, — он улыбнулся Марго, — или королева скажет — закон.
— На целый день! — вскричала Марго.
— Если мне она достанется, — сказал Ив, — вы даже не представляете, что я сделаю!
— Что? — нетерпеливо спросила Марго.
Но он был слишком возбужден, чтобы рассказывать, и все с нетерпением ждали, когда разрежут пирог.
Когда мадам Бастид, вонзила нож в пирог, наступила напряженная тишина; наконец его порезали: Габриэль встала, чтобы принять блюдо и обнести всех гостей. Я наблюдала за Женевьевой и радовалась тому, что она может разделить с Бастидами эти простые радости.
Когда все начали есть, не было произнесено ни звука — слышалось лишь тиканье часов, да потрескивание дров в камине.
Потом все услышали радостный возглас, и Жан-Пьер поднял маленькую золотистую корону.
— У Жан-Пьера! У Жан-Пьера! — кричали дети.
— Извольте обращаться ко мне «ваше величество», — ответил Жан-Пьер с притворной церемонностью. — Я приказываю немедленно провести мою коронацию.