XI. (1) Из этих писем можно понять, что Фаустина не была сообщницей Кассия, что она даже побуждала мирно расположенного и помышлявшего о милосердии Антонина применить суровое наказание и настаивала на необходимости такой кары. (2) Что ответил ей Антонин, покажет следующее письмо: (3) «Ты, моя Фаустина, благоговейно блюдешь интересы своего мужа и наших детей. Ведь я прочитал в формийской усадьбе твое письмо, в котором ты советуешь мне сурово покарать сообщников Авидия. (4) Но я пощажу и детей его, и зятя, и жену и напишу сенату, чтобы и он не производил слишком тяжелой конфискации имущества и не подвергал их жестокому наказанию. (5) Ведь ничто в такой степени не возвышает римского императора в глазах разных народов, как его милосердие. (6) Оно сделало Цезаря богом, оно сделало Августа священным, оно же – главным образом – и твоего отца украсило прозванием „Пий“. (7) Если бы придерживались моего взгляда на войну, то и Авидий не был бы убит. (8) Будь поэтому спокойна:
Храним богами я, моя набожность
Богам по сердцу.[196]
Нашего Помпеяна я назначил консулом на следующий год».[197] Так писал Антонин супруге.
XII. (1) Важно знать, какое обращение он послал в сенат. (2) Из обращения Марка Антонина: «В ответ на Ваши поздравления с победой я назначаю консулом, отцы сенаторы, моего зятя, – я говорю о Помпеяне, которого, по его возрасту, давно следовало бы наградить консульством, если бы не оказывалось в это время храбрых мужей, которым надо было воздать то, что они заслужили от государства. (3) Теперь, что касается отложения Кассия, то я прошу и умоляю вас, отцы сенаторы, оставить вашу строгость, уступить моему, или вернее, вашему человеколюбию и милосердию; пусть сенат не предает казни ни одного человека. (4) Пусть никто из сенаторов не будет наказан, пусть не прольется кровь ни одного благородного человека, пусть сосланные возвратятся и пусть те, у кого было конфисковано имущество, получат его обратно. (5) О, если бы у меня была возможность вернуть к жизни многих даже из подземного царства! Ведь люди никогда не одобряют, если император мстит за свои личные огорчения; чем мщение справедливее, тем более жестоким оно кажется. (6) Поэтому мы должны простить детей Авидия Кассия, его зятя и жену. Но что я говорю „простить!“ Ведь они ничего не сделали. (7) Итак, пусть они живут в безопасности, зная, что они живут в правление Марка. Пусть они живут, владея каждый своей долей имущества родителей, пусть пользуются золотом, серебром, нарядами. Пусть они будут богаты, пусть живут в безопасности, пусть передвигаются куда хотят, пусть живут на свободе, пусть разнесут среди всех народов молву об этом примере моего и вашего милосердия. (8) Невелика еще эта милость, отцы сенаторы, – простить детей и жен людей, объявленных вне закона. (9) Но я прошу вас избавить и сообщников, принадлежащих к сенаторскому и всадническому сословиям, от казни, от конфискации имущества, от страха, от позора, от ненависти, – словом от всяких обид и сделать так, чтобы в мое время (10) человек, обвиненный в стремлении к тирании, если он пал во время беспорядков, считался бы просто убитым».
XIII. (1) Это проявление его милосердия вызвало в сенате такие возгласы: (2) «Благочестивый Антонин, да хранят тебя боги! Милосердный Антонин, да хранят тебя боги! Ты пожелал того, что было позволительно, мы сделали то, что подобало сделать! (3) Мы просим законной власти для Коммода! Обеспечь сильную власть своему потомству! Сделай, чтобы дети наши жили в безопасности! (4) Никакое насилие не может причинить вред доброму правлению! Мы просим трибунской власти для Коммода Антонина! Мы просим, чтобы ты был с нами! (5) Хвала твоей философской мудрости, твоей терпимости, твоей учености, твоему благородству, твоей незлобивости! Ты побеждаешь своих недругов, одолеваешь врагов, – боги да хранят тебя!» и прочее. (6) Итак, потомки Авидия Кассия жили в безопасности и допускались к почетным должностям. (7) Но Антонин Коммод после смерти своего божественного отца приказал всех их сжечь живыми как уличенных в интригах. (8) Вот все, что мы узнали об Авидий Кассии. (9) Нрав его, как мы сказали выше, всегда отличался переменчивостью, но с большим уклоном в сторону суровости и жестокости. (10) Если бы он удержал в своих руках императорскую власть, то он был бы не только милосердным, но добрым, но полезным для государства и превосходным императором.