Попутно в сети моих поисков попало множество иных носителей Сущностей. Та же Анна Четвертакова этого мира оказалась носителем Сущности Серости. Но ещё ярче сияла девушка лет восемнадцати или около того, которая жила в Перми. Она была едва ли не главной жрицей Мокоши в секте, противостоящей секте с культом Чернобога. Если у моего двойника Свет был несколько прикрыт доспехами, то у неё эти доспехи или вуаль уже раскрылись.
Сестрички Терновы оказались без носителей Сущностей. Это тоже отличало их от их двойников из моего мира…
Внезапно в Перми произошла настоящая вспышка Света. В мир явился, кажется, настоящий бог. Если все носители Света были какие-то скрытые (словно на них накинуты какие-то портьеры), то у этого носителя Света этой портьеры не было. Это была девушка, которая была практически копией… Алёнки! Да это и была именно Алёнка! Совсем ещё юная, с несколько угловатой фигурой, но очень серьёзным взглядом. Впрочем, угловая фигура пряталась под сарафаном и не особо бросалась в глаза. По отпечатку души это была именно моя Алёнка, но наделённая неимоверной силой Света! Она явилась лишь на миг на лёд Камы и пропала, утащив с собой одну из тех, кого мне навязали коротайки – девушка уже была в полынью и хотела уйти под лёд, чтоб окончательно распрощаться с жизнью. Это явление длилось едва ли десять секунд. Алёнка с возможностями богини и знакомая мне по родному миру девушка бесследно пропали.
Я попробовал найти иных девчат, которых похитили коротайки. За полчаса проверил почти всех, кого пришлось ебать. Я ж так и не выебал всех, кого мне навязали коротайки, одарив их беременностью от меня – выебал примерно около шести тысяч. Практически все они забеременели от меня. Вместе с ними я ебал и их кураторов. Кураторов было даже больше – ебал и нянь детей. В этом мире двойники землянок были примерно в тех же условиях, что и в моём мире, но кое-кого уже не было – около сотни уже были мертвы. Мертвы, но ещё не похоронены: кто-то был в морге, а кто-то – дома в гробу. Больше тысячи я не смог найти. Кажется, разность хода времени привела к тому, что они совершили самоубийство раньше нашего похищения. Я не мог отчётливо видеть обстановку в той или иной точке, однако мог найти не только знакомых мне людей, но и их знакомых, и тогда возникали отчётливые картинки их глазами. Больше тысячи человек бесследно пропали. Как я понял, они выбрали участь утопленниц.
Впрочем, возникла слабая надежда на то, что они не утонули: явление богини на Каме и исчезновение той девушки создали не только загадку, но подарили надежду, что они живы. Жива и моя Алёнка! Мало того, Алёнка – богиня этого мира!
Я переключился на тех, кого хорошо знал.
Двойник Саманты Макдауэлл была замужем за человеком, в котором была Светлая Сущность. Очень слабая, но всё же Светлая Сущность. Они были вполне счастливы. Там мне определённо ничего не светит – с мужиком со Светлой Сущностью мне точно не хотелось встречаться. Внешне он был несколько похож на меня, но и Сэм была похожа на Анютку Волкову. И Сэм ждала ребёнка. Девочку. Та девочка тоже была с мощным проявлением Серости. Малышка должна появиться на свет примерно в мой день рождения – второго мая.
Я даже опасался встречи со своим двойником, который пугал меня образом ангела возмездия. Правда, несколько настораживало то, что он не покарал того же Николая Царапова, хотя несомненно как-то повлиял на него – не мог он так просто «завязать» с былым уголовным прошлым. Настораживает и то, что он ничего не предпринимает против своего настоящего начальство в части, касающейся секты. Впрочем, те жрецы не обладают настоящей Тьмой, которой поклоняются. Они даже назначили моего двойника своего рода бригадиром бойцов. Правда, этих бойцов он должен набрать сам. И он почти набрал – из заказанных тринадцати бойцов у него уже есть семь бойцов. Эти бойцы со слабыми проявлениями Сущностей Света. Мой двойник с этими бойцами даже подтвердили свою лояльность секте, убив какого-то случайного прохожего. Но и тот случайный прохожий не так прост: с очень мощной Тёмной Сущностью и не менее тёмным прошлым – на его совести десятки изнасилований и сотни убийств детей!
Только мой двойник ничего не знает о тайном смысле своих действий: винит себя за изнасилование и убийство случайного прохожего. Ещё и предстоящее жертвоприношение жены с будущим ребёнком! Вот это явно не укладывается в его схему, и он хочет спрятать их от своих руководителей.
Внезапно его мысли переключились на родню Марицы Чеботарь-Горбуновой – тёти Маши, погибшей жены «Вовки». У Марицы есть родственники в Молдавии. Пусть ебанутые молдавские националисты, но всё же родственники. Для них он не является врагом, хотя все русские являются оккупантами и заклятыми врагами едва ли не со времён патриарха Никона, так как эти родственники принадлежат к некрасовцам и липованам – русским раскольникам, бежавших от реформ Никона или к потомкам казаков, бежавшим от Петра Первого. На Урале Марица была молдаванкой, а в Молдавии – русской. Также и вся её родня. И некоторые из этих родственников решили любой ценой выслужиться перед новым руководством Молдавии – один даже участвовал в убийстве Марицы и «Вовки», а второй заманил в то место, где их убили.
За последние полтора-два года мой двойник наладил связи с теми родственниками Марицы, которые были не настолько радикальны по части национализма, чтобы убивать своих родственников. Мой двойник прошлым летом даже побывал в Молдове. Да, там к нему отнеслись с некоторым недоверием и даже враждебностью, но приняли. Просили в следующем году (то есть в этом) привезти дочек Марицы. Впрочем, есть и родственники по той линии где-то в Подмосковье – там живёт брат «тёти Маши», который закончил какой-то радиотехнический институт и увлекается электроникой и компьютерами. Мой двойник хорошо знаком с ним и его семьёй. Вот к ним-то он и решил отправить свою Анютку Волкову.
Невольно я переключился на двоюродных сестричек моего двойника. Одной было одиннадцать лет, второй – почти семь. Аня и Настя в большей мере похожи на свою маму: чернявые, чуть смуглые, кареглазые и черноволосые. И симпатичные. Обещают быть настоящими красавицами, хотя особым умом не блещут. О Насте, конечно, говорить ещё рано, но Аня учится так себе – почти все «четвёрки», но временами проскакивают и «троечки». От воспоминаний об этих сестричках у моего двойника на лице возникла улыбка – он любил их. Ещё в Богдановиче мечтал о братьях и сёстрах. Год с небольшим сблизила его с этими малышками: он любил возиться и играть с ними. К тому же, в компании с ними были ещё и дочери его сестры Светланы – Ленка и Ксюшка. Ленка на год младше Ани, а Настя и Ксюшка – ровесницы.
Девочки оказались носителями Серых Сущностей. Тоже какие-то тусклые и довольно слабые – едва ли сильнее тех кураторов моих жён и детей, оставшихся на Кортаме. Я проник в мысли двоюродно-приёмных сестричек своего двойника. Вполне счастливые девочки со своими детскими заботами и обидами: несмотря на вечер пятницы, приёмные родители заставляют их готовиться ко сну. Настя ещё не наигралась в куклы, а Аня хотела бы дочитать книжку – ей осталось лишь двадцать страниц. Я увидел двойников своих родителей и обстановку в доме. Было очень много отличий. Хорошо, что у нас с Вовой есть дальняя телепатия! Не представляю, как бы я реагировал на несколько моложавых родителей и, тем более, двух девочек, которые считают меня родным братом! Ещё и крутым братом в модных шмотках, который всегда привозит им дорогие подарки. У них уже давно есть настоящие наборы кукол Барби и гора модных детских шмоток – мой двойник не жалеет на них денег. Кажется, эти две малышки серьёзно изменили семью моего двойника и его самого: родители явно не пили, как в моём мире (в памяти девочек не было ни одного воспоминания, чтобы они были когда-то пьяными, хотя по некоторым праздникам выпивали). Как я понял по воспоминаниям моего двойника, у его отца бывали запои, но он предпочитал пить не дома, а где-то у друзей – мой двойник много раз встречал его изрядно пьяным в компании с друзьями и по просьбе отца прикрывал его дома. «Братик» же был для Ани и Насти вообще чуть ли не Дедом Морозом! И в девочках были Серые Сущности уровня Сэм!
Я невольно вздохнул, сравнивая свою жизнь и жизнь своего двойника. И разбудил спавшую у меня на груди Елену.