– Прости, мне надо выйти, – сказала она, отстраняясь от меня.
Я не стал возражать и отпустил её. Она встала, осмотрелась в поисках одежды и, не найдя даже халата (тот остался где-то в прихожей или гостиной), решительно встала и поспешила нагишом выйти из полутёмной спальни.
Я вздохнул и сел на кровати и тоже осмотрелся. Моей одежды в спальне тоже не наблюдалось. Озадаченно почесал затылок, соображая, откуда у учительницы трёхкомнатная квартира в этой высотке (по меркам Кунгура). Пришлось залезать в память Лены, чтобы выяснить это. Ответ пришёл почти сразу: от родителей. Родители: отец – ветеран войны и передовик производства (кожкомбинат), мать – труженик тыла, ветеран труда и тоже передовик производства. Обоих уже нет в живых: отец умер в 82-ом, мать – три года назад, в 94-ом. Она так и не соберётся что-то изменить в комнате, где жила её мать. В некоторой мере, в её одиночестве была виновата её мать: браковала возможных женихов, отговаривая от свадьбы. Всегда внушала ей, что она – учительница, а не блядь подзаборная. Нужно держать свой статус учительницы не только в школе, но и при бытовой жизни. В итоге, у Лены характер испортился настолько, что ей было нереально найти мужа. Признаться, я не вникал в мысли её двойника из своего мира, но там всё явно было в этом же ключе.
Лена уйдя от меня, прошла в ванную, где сразу же встала под душ. С обиды и досады растирала лицо: всё произошло вне её контроля (что для неё, как для учителя, было катастрофой), однако она не хотела, чтобы вернулась былая обыденность, а это наваждение, включая меня, пропало. Ей, к её стыду, опять хотелось ебаться, но она не знала, как попросить меня об этом. Со злости она крутила ручки кранов, устраивая себе контрастный душ.
Внезапно Лена испугалась, что я сбегу. Выключила душ, быстро обтёрлась и в безумном порыве выскочила из ванной. Я же в этот момент выходил из спальни. В гостиной горел свет. Справа от меня был старый чёрно-белый телевизор «Рекорд-412», слева, между дверями в две комнаты, стоял журнальный столик. Как понимаю, её рабочий стол был в той спальне, откуда я вышел. Невольно мы оба замерли. И оба нагишом: у неё в руках было лишь полотенце, а моя одежда была на диване, который стоял напротив двери в спальню.
Я направился к дивану, чтобы надеть, хотя бы, трусы, но Лена испугалась и кинулась ко мне с криком:
– Не отпущу!
Она повисла на мне и начала осыпать мою грудь и лицо поцелуями, а потом просто крепко, со всей силы, что была у неё, сжала меня в своих объятиях и зарыдала. Я с удивлением отметил, что у неё невероятная сила – простого человека она могла убить этими объятиями. Я понял, что подтолкнуло её двойника из моего мира к самоубийству: психологическая усталость от роли строгой учительницы, профессиональное выгорание, обесценивание зарплаты и окончательно добила выдача зарплаты водкой. Она реально была на грани безумия. И моё появление окончательно свело её с ума.
«Пиздец! – совсем ни к месту раздалась мысль Вовы, – Мы с тобой окончательно свели её с ума! Даже не думай перечить ей: она сейчас совсем ебанулась. Откажешь ей в её капризах – грохнет тебя, а потом сама выкинется в окно…»
«Отвали!» – ответил я, строя мысленную стену от него – и у меня получилось: я перестал ощущать его. Тогда я этой стеной накрыл не только себя, но и Лену.
Я взял в ладони её лицо и внимательно посмотрел ей в глаза. В них было реальное безумие. Я проник в её мысли. Там было настоящее безумие. Откуда-то пришло знание, как можно ей помочь. Словами это было не передать. Нужно было исправить своего рода выключатели, рубильники, ручки громкости и движки каких-то электрических цепей. Можно было даже перекинуть кое-какие провода на новые линии. Там был полнейший хаос и едва ли не ревела сирена тревоги с тревожной иллюминацией. И у меня были знания, какие из бесконечного ряда настроек нужно исправить...
– Кто бы ты не был, Серёжа, я люблю тебя, – совершенно спокойно сказала она, когда я вышел из её сознания, настроив всё так, как должно быть, – Спасибо, мой ангел-спаситель, – и она обняла меня с нежностью, а не с силой.
– Пить! – едва выдавил я, чувствуя, что теряю силы.
Я чувствовал, что мой скрытый реактор вот-вот заглохнет или рванёт, не оставив от меня и щепотки пепла. Мощности взрыва того реактора хватит чтобы разрушить весь этот дом и ряд окружающих – что-то мне подсказывало, что при подобном взрыве выделится столько же энергии, сколько и при взрыве десяти-пятнадцати килотонн тротила. Кроме этого, будет ещё и некоторое радиоактивное заражение местности. Остановка же реактора просто убьёт меня, так как этот микрореактор взял на себя не только функцию сердца, но лёгких, печени и даже какого-то рода печки. Кроме этого, он был электролитической установкой – для его работы в первую очередь нужны элементы не тяжелее углерода. Вроде бы, нужно едва ли несколько граммов водорода, лития, бериллия и бора, но был какой-то запрет на извлечение их из клеток крови.