– Нет, – усмехнулся я, снимая у неё панику, – Как тебе теперь наш с тобой вид?
– Словами моих учеников – полный отпад! – ответила она с восторгом, держась за титьки, – За это я готова отдать тебе свою душу!
– Нет, я – не дьявол, – озадаченно ответил я, уловив нечто странное и непонятное, – Об одном прошу: никому не говори, как ты омолодилась. Ты будешь смеяться, но твой биологический возраст – двадцать лет.
Лена рассмеялась и сказала:
– Теперь я – пенсионерка с телом двадцатилетней девчонки!
– В смысле? – не понял я её.
– Я – учительница, – ответила она, – Учителям положена пенсия по выслуге лет. Двадцать пять лет отработала – и получай пенсию! Я успела получить это право до того, как начались изменения в законодательстве: в педагогический стаж включили и мою учёбу в пединституте. Я уже четыре года получаю маленькую пенсию.
– И тебе её хватает? – с жалостью спросил я.
– Какой там! – поникла она, – Даже с зарплатой едва хватает. Тут зарплату вообще водкой выдали. Если б не пенсия, которая, к слову, уже закончилась, вообще бы было туго: до аванса, которого, как понимаю, не стоит ждать, ещё неделя, а у меня кроме водки и пожрать нечего!
Она подошла и обняла меня. От неё всё ещё был неприятный запах вонючего пота. Впрочем, этот запах был и от меня – я провонял им от неё.
– Придётся долго отмываться, – сказал я после поцелуя с ней.
– От чего? – спросила она, неохотно отрываясь от поцелуя, – От запаха? – я кивнул, – Откуда он?
– От тебя, – с улыбкой ответил я, – Омолаживая тебя, я заодно вывел все шлаки, что накопились в тебе.
– Предлагаю совместный душ, – с улыбкой сказала она.
– Только без секса! – ответил я и пояснил, – Покалечимся!
– Ну-ну, – снисходительно ответила она, – Ты соблазнился мной в виде старухи. Выдержишь ли близость и ласки юной девушки?
Я ничего не ответил, так как обнаружил, что сопутствующим эффектом стало восстановление её девственности.
Мы забрались в ванну и начали мыться. Лена забыла о мысли соблазнить меня – её озадачил запах её тела. Ради этого она вылила на нас едва ли не четверть литрового флакона какого-то дешёвого шампуня.
– С меня хватит! – сказал я, спасаясь от вездесущей пены, – Я ополаскиваюсь и иду готовить что-нибудь покушать. Только едва ли могу приготовить макароны…
– Не возражаю, – несколько недовольно ответила она и наклонилась передо мной попой, чтобы заткнуть пробку – её уже не беспокоила буря гормонов в её крови, но беспокоил запах от её тела, – Приготовь, хотя бы, макароны, – и она показала мне будущее блюдо: макароны на гарнир и отварные окорочка, – У меня, признаться, не осталось никаких приправ – уксус, соль и лавровый лист явно не стоит учитывать. Впрочем, ещё есть чёрный перец горошком и гвоздика…
– Что-нибудь придумаем, – озадаченно ответил я, так как кулинария никогда не входила в список моих интересов. Когда я учился в копии этого Кунгура, то там, хотя бы, был лук. У Лены же не было его.
Я обтёрся и, как был нагишом, прошёл на кухню. Через память Лены нашёл, что и где у неё лежит. Посуда, признаться, не особо порадовала – ещё советских времён. Местами побитая, со сколами и несколько запущенная. Пока поставил на газ кастрюлю с водой под макароны. Невольно стало интересно, как дела у Вовы, и я через телепатию нашёл его.
Вова с Мариной не спали – сидели на кухне и завтракали жареной рыбой и рисом на гарнир. В отличии от нас с Леной, они были одеты: Марина – в домашний халат на голое тело, а на Вове были спортивные штаны, которые были ему несколько маловаты. Вова был озадачен тем, что я проделал с Леной.
«Раз подсмотрел, то можешь проделать это же со своей подружкой, – вмешался я в его ошеломлённые мысли, – Уверен, твоя Марина не будет возражать».
«Нет! – поперхнувшись рисом с рыбой, ответил он, – Я не отступлюсь от Кати Филимоновой!»
«А как же Лена Петрова?» – растерялся я.
«Ну, я там уже опоздал, – озадаченно ответил он, – С ней уже крутит шуры-муры мой двойник. Оказывается, мой двойник уже почти год обитает тут, в Кунгуре. Устроился, блин, не в Пермь, а в Кунгур!»
«И кем?» – спросил я.
«Также, как и я – в охрану колонии, – ответил он, – В колонию номер тридцать. Ну, ты постоянно проходил мимо неё, когда шёл на электричку, на Шпальник, 1533-ий километр, или с него», – я понял его.
Между тем у меня начала закипать вода. Я подсолил её, чуть не залив плиту из-за реакции. Раздались шаги Лены.
«Извини, Лена возвращается, – обратился я к Вове, – Свяжусь позже».
«Э, стоп! – возмутился он, – Так-то кое-кто собирался в Пермь!»