Мы стали с Барсиком жить вдвоем в квартире. Ну, конечно, бывали у нас гости, случалось, что какая-нибудь гостья оставалась ночевать. Но кот не обращал решительно никакого внимания на таких ночлежниц – словно не хуже меня знал: это не более чем баловство.
А потом я заболел. Меня увезли в больницу. За Барсиком в это время приглядывала соседка. Когда я вернулся, она сказала, что в тот день, когда мне делали операцию, мой кот умер.
– Это не от тоски и не от голода – кормила я его хорошо, – объясняла мне соседка. – Но знаете, иногда случается так, что животные как бы берут на себя долю хозяина… когда вопрос встает ребром.
– Ребром?
– Да, когда решается, кому умереть. Вам повезло, что у вас был такой кот.
Я не знаю, правду ли сказала соседка и повезло мне или нет, но слова «был такой кот», резанули ухо.
– Где он … теперь? – спросил я.
– Похоронила его за железной дорогой, в рощице, – сказала соседка. – Вот поправитесь, можем вместе сходить. Я место запомнила.
…Вечером я сел пить чай на кухне и оцарапал коленку – одним из тех гвоздиков, которые вбил в ножку стола, чтобы кот не когтил ее. Допил чай, помазал царапину зеленкой, прилег на кровать и никак не пойму, где болит больше – там, где шов после операции, или эта царапинка от гвоздика.