Калигула много слышал о подвигах своих предков и мечтал о том, чтобы добиться равной с ними славы. Длительное время он видел сражения лишь во время гладиаторских боев. Но ему не терпелось и самому повести в бой войска.
В том году Калигула решает предпринять поход в Галлию и Германию. По словам Светония Транквилла, «без промедления, созвав отовсюду легионы и вспомогательные войска, произведя с великой строгостью новый повсеместный набор, заготовив столько припасов, сколько никогда не видывали, он отправился в путь». Опять Светоний Транквилл преувеличивает — собрать легионы, произвести с великой строгостью новый повсеместный набор, заготовить для войск «столько припасов, сколько никогда не видывали», — все это нельзя сделать ни за день, ни за неделю. Поход был задуман и подготовлен заранее. И тут уже понятно, для чего строился наплавной мост в Байях — отрабатывалась переправа через Рейн, а может быть, Калигула мнил напугать слухами об этом гигантском сооружении и британцев.
Военная машина империи работает слаженно. Армия обучена, хорошо вооружена и снабжена всем необходимым. В сентябре 39 года Калигула покидает Рим и вместе со своими войсками движется в Галлию, причем порой движется так стремительно, что сопровождавшим его преторианским когортам иногда приходилось, вопреки римским обычаям, вьючить свои знамена на мулов, чтобы догнать императора. Калигулу сопровождает беременная Цезония, сестры — Юлия и Агриппина (последняя со своим любовником Эмилием Лепидом), а также многие другие.
Со стороны казалось, что Калигула находится в зените славы. Но его выходки все больше раздражали римскую знать. Например, во время похода он мог ехать на колеснице, разговаривая с военачальником, который вынужден был бежать рядом. Светоний Транквилл пишет, что ставший впоследствии императором Гальба «пробежал за колесницей императора целых двадцать миль». Светоний Транквилл, по своему обыкновению, конечно же, преувеличивает, но подобные бега, пусть на более короткие дистанции, скажем, на сто или двести метров, видимо, случались и, безусловно, раздражали римских полководцев, как раздражали их другие подобные выходки Калигулы.
Храм Бела в Пальмире, Сирия. Освящен в 32 г.
Храм Бела в Пальмире, Сирия. Освящен в 32 г.
Реконструкция
9. ЗАГОВОР ГЕТУЛИКА И ЛЕПИДА. КАЛИГУЛА КАЗНИТ ЗАГОВОРЩИКОВ И ОТПРАВЛЯЕТ В ССЫЛКУ СВОИХ СЕСТЕР. ОТМЕНА ПОХОДА В ГЕРМАНИЮ И БРИТАНИЮ — ВЗДОРНАЯ ВЫХОДКА ИЛИ ОБЪЕКТИВНАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ? ПРАВДА И ВЫДУМКИ В РАССКАЗАХ СВЕТОНИЯ ТРАНКВИЛЛА
Некоторые приноравливались и пользовались странностями императора, но все больше находилось тех, кого это не устраивало. Всем было видно, что император не в себе, и последовало то, что и должно было случиться. Когда римские войска уже начали было переправу через Рейн, многие влиятельные лица из окружения Калигулы сочли, что настал удобный момент для его свержения. Во главе заговора встал легат Верхней Германии Гетулик, под командованием которого было от трех до четырех легионов. Он рассчитывал, что к нему примкнет муж его сестры, наместник Паннонии Гай Кальвизий Сабин, в распоряжении которого было два легиона. В заговор оказались втянуты обе сестры Калигулы и Эмилий Лепид, бывший муж любимой сестры Калигулы Друзиллы, ставший теперь любовником другой сестры императора — Агриппины Младшей (муж Агриппины Младшей — Гней Доми-ций Агенобарб был тогда тяжело болен и находился при смерти, поэтому Эмилий Лепид, и без того близкий родственник императора, воспринимался всеми не просто как любовник Агриппины Младшей, а как ее будущий супруг).
Однако в окружении Калигулы нашлись и те, кто вовсе не желал его устранения. Заговор был раскрыт. Когда 26 октября 39 года весть о раскрытии заговора достигла Рима, то вызвала смятение в сенате. Каждый наперебой старался откреститься от заговорщиков. Бывший тогда одним из преторов будущий император Веспасиан предложил стащить тела заговорщиков крючьями в Тибр, оставив их без погребения. Самого Веспасиана Калигула незадолго до того приказал бросить в грязную лужу, которая по недосмотру Веспасиана оказалась на пути императора. Теперь Веспасиан спешил подтвердить свою полную лояльность. То же спешили сделать и другие сенаторы.
Решением сената Калигула был удостоен овации и к нему была послана делегация, чтобы поздравить его с избавлением от опасности.
Главари заговорщиков Гетулик и Лепид были схвачены и обезглавлены. Надо сказать, что перед тем как казнить их, Калигула провел на месте, в Галлии, судебный процесс и, разобравшись во всем, признал, что заговор не был массовым, то есть не стал предпринимать после этого массовых чисток. Сестры Калигулы были лишены имущества, которое было продано с аукциона, и сосланы, причем Агриппине Калигула приказал лично нести до Рима урну с прахом Лепида, однако такое наказание вряд ли можно назвать слишком тяжелым, учитывая тяжесть обвинения, — многие правители поступали в таких случаях значительно более сурово. Не было и огульных репрессий против родственников и знакомых заговорщиков. Так, не участвовавший в заговоре муж Юлии Ливиллы — Марк Виниций, несмотря на ссылку своей супруги, остался одним из наиболее уважаемых вельмож при дворе императора.
Бодро начав свой поход, Калигула после раскрытия заговора Гетулика и Лепида отменил вторжение в Германию — боевые действия ограничились несколькими мелкими стычками. Не стал он вторгаться и в Британию. 1 января 40 года, в столице Лугдунской Галлии Лугдунуме (Лионе), Калигула торжественно в третий раз вступил в должность консула. Здесь он принял прибывшего туда с небольшим отрядом приверженцев Адмония, сына британского царя Кинобеллина, изгнанного отцом. Кинобеллин правил племенем тринобантов и владел значительной частью южной Британии. Его столица, город Камулодун, была одним из самых больших городов тогдашней Британии. Адмоний, конечно же, просил о покровительстве.
Казалось бы, настал самый удобный момент для вторжения на Британские острова — ведь сторонники Адмония поддержали бы римлян. Калигула посылает пышное донесение в Рим, будто ему покорился весь остров, велев гонцам «не слезать с колесниц, пока не прибудут прямо на Форум, к дверям курии». Тем не менее, вторжение на Британские острова он не предпринял. Светоний Транквилл повествует о том, как Калигула вывел своих солдат к морю, расставил баллисты и другие боевые машины, а затем вдруг приказал легионерам собирать раковины в складки одежд, говоря, что это добыча, которую он отошлет в Рим.
Проще всего поверить всему, что написано, и считать Калигулу невменяемым, но мы уже слишком много раз убеждались в склонности Светония Транквилла к преувеличениям и гротеску. Вероятно, что Калигула, как человек нервный и неуравновешенный, допускал какие-то нелепые выходки, но после раскрытия заговора Гетулика и Лепида отмена похода в Британию и Германию представляется вполне логичной. А вот с каким утверждением Светония Транквилла вполне можно согласиться, так это с тем, что тогда Калигула направил в Рим эдикт, где «заочно порицал сенат и народ за то, что они, между тем как Цезарь сражается среди стольких опасностей, наслаждаются несвоевременными пирами, цирком, театром и отдыхом на прекрасных виллах».
10. КАЛИГУЛА НАЖИВАЕТ НЕДОБРОЖЕЛАТЕЛЕЙ. КАЗНЬ МАВРЕТАНСКОГО ЦАРЯ ПТОЛЕМЕЯ — ВЗДОРНОЕ САМОУПРАВСТВО ИЛИ СЕРЬЕЗНЫЕ ПРИЧИНЫ ДЛЯ ЭТОГО ВСЕ-ТАКИ БЫЛИ? СЕНАТОРЫ УМОЛЯЮТ КАЛИГУЛУ ВЕРНУТЬСЯ В РИМ. ПОЧИТАНИЕ КАЛИГУЛЫ ДОВОДИТСЯ ДО АБСУРДА И ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ФАРС. КАЛИГУЛА ВОЗВРАЩАЕТСЯ. О ЖЕСТОКОСТИ КАЛИГУЛЫ. ИМПЕРИЯ СТАЛКИВАЕТСЯ С ТРУДНОСТЯМИ — ВВЕДЕНИЕ НОВЫХ НАЛОГОВ
Сенаторы начинают все больше бояться Калигулу. Он раздражал римскую знать не столько жестокостью (в отношении знати жестокость до той поры практически не проявлялась), сколько своими выходящими за рамки всякого этикета выходками. Теперь же сенаторы опасаются, что от слов и угроз он перейдет к делу. Иногда так и происходит. Именно в это время он приказал арестовать, а затем казнить прибывшего к нему в Лион своего родственника Птолемея, царя Мавретанци, а его владения объявляет римской провинцией.