После полного усмирения альпийских племен ретов и винделиков Друз Старший начал завоевание германских земель за Рейном, а победоносная римская армия, возглавляемая Тиберием, вторглась в Паннонию. Книг римских авторов, подробно повествующих об этой войне, не сохранилось, — остались лишь отдельные отрывки и небольшие упоминания, но археологические раскопки показывают, что боевые действия велись с размахом. Тиберий проявил себя как один из лучших полководцев империи. Перед этим над паннонцами одержали ряд побед Тит Виний Руф и Публий Кокцей Нерва, паннонцев пытались покорить Марк Випсаний Агриппа, затем Марк Виниций, достигшие определенных успехов, однако завершил завоевание Паннонии именно Тиберий. Местные племена сопротивлялись отчаянно, но лучше обученные и лучше вооруженные римляне побеждали. К 10 году до нашей эры сопротивление паннонских племен было сломлено и Паннония стала римской провинцией.
В 9 году до нашей эры во время похода у берегов Эльбы Друз Старший неудачно упал с лошади и через месяц умер. Если смерть брата, с которым они всегда действовали в согласии, и была для Тиберия прискорбным событием, то его собственная власть в государстве от этого только услилилась. После торжественных похорон Друза Старшего Октавиан Август поручил завершить начатое Друзом завоевание Германии Тиберию.
Тиберий начал последовательно и методично теснить германцев. Как пишет Светоний Транквилл, он захватил тогда сорок тысяч пленных, «переселил их в Галлию и отвел им землю возле берега Рейна».
В январе 7 года до нашей эры Рим праздновал триумф Тиберия над сигамбрами — одним из самых многочисленных и воинственных племен Германии. Тогда же Тиберий был во второй раз избран консулом.
Одержав победу над сигамбрами и закрепив успехи римского оружия в Германии, Тиберий вновь возглавил римские войска на Балканах. К 6 году до нашей эры он разгромил племена бревков и далматов, которые ранее пытались оказать помощь паннонцам. В результате этого с 6 года до нашей эры еще одной римской провинцией стала Далмация. Как пишет Светоний Транквилл, «за эти победы он удостаивался триумфа и овации, а кроме того, был удостоен особых триумфальных украшений — новой награды, которая ранее никому не присваивалась».
Таланты Тиберия как полководца, его заслуги перед Римом были бесспорны, однако сказать, что римляне его любили, было бы неправильно. Причина была в особенностях его поведения. Ходил он, слегка нагнув голову, с суровым лицом и обычно молча, производя впечатление человека надменного. Людям это не нравилось, поэтому даже Октавиан Август не раз пытался оправдать его перед сенатом и народом, уверяя, что причиной этому является природа, а не нрав.
В 6 году до нашей эры, в разгаре славы, выбранный трибуном на следующие пять лет и тем самым получивший почти такую же власть, как Октавиан Август, Тиберий неожиданно решил удалиться от дел, уехав из Рима.
К этому времени он окончательно рассорился с женой, вновь начавшей встречаться со своим любовником Семпронием Гракхом, которого она завела, еще будучи замужем за Агриппой. Но отъезд Тиберия из Рима был связан еще и с тем, а может быть, и прежде всего с тем, что вот-вот должны были достичь совершеннолетия родные внуки Октавиана Августа — Гай Цезарь и Луций Цезарь. Если бы у Тиберия и Юлии Старшей были сыновья, его династическое положение оставалось бы прочным. Теперь же Тиберий боялся, что Октавиан может счесть его угрозой для своих подросших к тому времени внуков (об этом говорил позднее и сам Тиберий). Мать и отчим возражали, однако Тиберий добился разрешения на отъезд и отправился на остров Родос. Красота этого острова привлекла его еще тогда, когда он побывал там, возвращаясь из похода в Армению. Возможно, Тиберий выбрал себе в качестве мест уединения Родос еще и потому, что в свое время, когда Октавиан Август стал выдвигать на роль своего преемника Клавдия Марцелла, сюда, на Родос, «чтобы своим присутствием не умалять его значения», перебрался ближайший соратник Октавиана — Марк Випсаний Агриппа. Надеялся ли Тиберий вернуться обратно, как некогда вернулся с Родоса Агриппа? Да, безусловно, надеялся, — об этом свидетельствуют многие его последующие действия, но тогда, уезжая на Родос, Тиберий стремился подчеркнуть, что совсем не претендует на власть и хочет переждать здесь неблагоприятные для себя времена. С ним в эту добровольную ссылку отправился и один из его боевых товарищей — сенатор Луцилий Лонг, с которым они на всю жизнь остались друзьями.
Храм Тиберия и Ливии во Вьенне,
Франция. 10-е гг. н. э.
Тиберий прекрасно чувствовал обстановку и понимал, что уговоры Октавиана были лишь игрой для соблюдения приличий. Когда после истечения в конце 2 года до нашей эры срока своих трибунских полномочий Тиберий попросил разрешения у Октавиана посетить Рим и навестить своих родственников, по которым соскучился, то ему было отказано, причем в довольно резкой форме. Отметим для себя, что Тиберий, хотя и не был сослан, обращался к Октавиану за разрешением, вместо того чтобы просто приехать, а родственниками его были члены семьи Октавиана (Октавиан был мужем его матери, Гай Цезарь и Луций Цезарь — сыновьями его жены от ее второго брака). Ранее он был вторым лицом в государстве после Октавиана, сейчас же на его место выдвинулись внуки Октавиана, и теперь полководческие и управленческие таланты, проявленные Тиберием, лишь вселяли в них опасения и могли привести к тому, что его в любую минуту могли устранить просто из предосторожности. Малейшая неточность в этой семейно-династической игре могла стоить Тиберию жизни. Единственное, что ему удалось сделать, это добиться с помощью матери статуса «посланника Августа», что позволяло соблюсти приличия и официально считаться не в ссылке, а при исполнении некоего поручения.
До этого «ни один военный или гражданский наместник, куда бы он ни направлялся, не упускал случая завернуть на Родос». Теперь же все стали его сторониться. Да и сам Тиберий старался ограничить свои контакты. После того, как ему было отказано в посещении Рима, Тиберий прекратил свои обычные упражнения с конем и оружием, переселился в глубь острова и жил как простой скромный человек, так как боялся, что ставший к тому времени весьма подозрительным Октавиан поверит наговорам недоброжелателей и обвинит его в попытке организовать заговор.
Как пишет Веллий Патеркул, «весь круг земель ощутил устранение Нерона (то есть Тиберия Клавдия Нерона) от охраны Рима». Возможно, Веллий Патеркул несколько преувеличил значение отхода Тиберия от дел, но устранение от власти такого опытного и талантливого полководца и государственного деятеля, каким был Тиберий, весьма отрицательно сказалось на положении империи, во всяком случае походы для завоевания Германии были временно прекращены, а затем, хотя и вновь стали проводиться, но менее интенсивно. Снизилась активность римлян и вдоль Дуная. То, что без Тиберия дела империи пошли хуже, было очевидно. Однако если ранее заслуги Тиберия доставляли ему почести, то теперь, когда он попал в немилость, прежняя слава и высокие деловые качества могли привести его к гибели.
Опала со временем стала очень серьезной — по намеку из Рима жители галльского города Нима, где он служил наместником, уничтожили его статуи, поставленные там ранее в честь его успешной службы. А на одном из обедов у Гая, старшего внука Октавиана (Гай Цезарь — сын Юлии Старшей от Марка Випсания Агриппы, вместе со своим братом Луцием Цезарем был после смерти Агриппы усыновлен Октавианом и считался наследником), когда речь зашла о Тиберии, один из гостей поклялся, что если хозяин прикажет, он тотчас отправится на Родос и привезет голову Тиберия.
Угроза была вполне реальной. Даже простые жители, почувствовав ситуацию, стали сторониться Тиберия. Так, пишет Светоний Транквилл, «грамматик Диоген на Родосе устраивал ученые споры каждую субботу. Однажды Тиберий пришел послушать его в неурочное время, однако тот не принял его и через раба предложил ему прийти через семь дней». Диогену придется затем, уже в Риме, трясясь от страха, самому явиться к дверям ставшего императором Тиберия, умоляя о пощаде, а Тиберий удовольствуется тем, что, не приняв его, велит явиться через семь лет. Однако это будет позднее. В этот же период, чтобы показать, что совсем не интересуется политикой, а соответственно и не представляет угрозы для кого-либо, Тиберий на два года даже перестал носить римское платье, а носил греческое.