В шестилетнем возрасте Германик потерял отца, который упал с лошади и вскоре после этого умер. Из-за этого, несмотря на то, что Германик рос в полном достатке, несколько лет его положение было довольно неопределенным и он не числился среди возможных наследников престола.
Германик получил прекрасное образование, еще в юности проявив «замечательные способности к наукам и к красноречию». Причем литературой он с удовольствием занимался и в дальнейшем. Как пишет Светоний Транквилл: «Среди памятников его учености остались даже комедии, написанные им по-гречески». Однако наибольших успехов ему удалось достичь на военном поприще.
В 4 году нашей эры положение Германика резко изменилось. Ранее наследниками Октавиана Августа были его внуки Луций Цезарь и Гай Цезарь, но во 2 году умирает один внук Октавиана, а в 4 году второй. Третьего же своего внука, Агриппу Постума, Октавиан недолюбливал и хотя, лишившись двух других внуков, и усыновил его, наследником не назначил, а через три года и вовсе сослал в ссылку. Не имея других прямых наследников, кроме Агриппы Постума, Октавиан усыновил и назначил наследником сына своей жены Ливии от ее первого брака — Тиберия, а ему, хотя тот и имел родного сына (Друза Младшего), приказывает, в свою очередь, усыновить еще и Германика, который с этого времени именуется Германик Юлий Цезарь. Вскоре Германик женился на Агриппине Старшей — внучке Октавиана Августа, и уже в 5 году у них родился первенец.
В те годы империя вела много войн. Ведение наиболее важных войн Октавиан Август поручал Тиберию. Германик сопровождал в этих походах своего приемного отца и учился, а учиться было чему, ведь Тиберий был одним из опытнейших полководцев империи.
За короткое время Германик и сам сумел проявить себя как талантливый полководец: в 7 году он назначается квестором и в ранге квестора вместе с Тиберием подавляет восстание в Паннонии и Далмации, за что они оба в 9 году удостаиваются триумфа. Проведению триумфа помешал траур, объявленный в связи с поражением в Германии войск Квинтилия Вара и гибелью трех легионов. Тиберий был срочно послан в Германию. Германик уже в ранге претора участвует в германских походах Тиберия. После того, как Тиберию и Германику удалось наконец стабилизировать обстановку в римских владениях в Германии, отложенный паннонский триумф все же состоялся. 23 октября 12 года Тиберий с Германиком во главе триумфальной процессии въезжали в Рим. Вот как писал об этом в своих «Фастах» Овидий:
Плеск раздавался толпы, камни краснели от роз.
Из серебра перед ним литые несли изваянья
Взятых им городов и побежденных врагов,
Изображения рек, и гор, и лесов, где гремели
Битвы, и груды щитов, дротиков, копий, мечей;
Столько он вел мятежных вождей в оковах на шее,
Что представлялось, идет вся их несчетная рать.
Рим ликовал, а имя Германика становится одним из самых популярных и в народе, и в армии. В 12 году Германик назначается консулом. Несмотря на молодость, Германику поручается командование самой мощной группировкой римских войск — войсками, дислоцированными на Рейне, а также верховное управление римскими владениями в Галлии и Германии. Германик блестяще справляется со своими обязанностями. Он успешно сочетал личную смелость и мудрость полководца, а потому был очень любим солдатами. Согласно Светонию Транквиллу, Октавиан даже колебался, назначить ли ему своим наследником Германика или Тиберия, и лишь после долгих раздумий склонился в пользу Тиберия.
После кончины Октавиана Августа ставший императором Тиберий потребовал от сената предоставить Германику пожизненную проконсульскую власть, на что сенат немедленно согласился (этого Тиберий не попросил тогда даже для своего родного сына Друза Младшего, всего лишь избранного консулом на следующий, 15 год нашей эры). Скорее всего дело тут было не в особой любви Тиберия к своему приемному сыну, а в том, что в подчинении Германика тогда имелось очень много войск и Тиберий постарался сделать все, чтобы у Германика не появилось желания побороться за престол.
Весть о кончине Октавиана застала Германика, когда он занимался сбором налогов в Галлии. Ему были подчинены войска Верхней Германии во главе с Гаем Силием и Нижней Германии во главе с Авлом Цециной. В войсках нижнегерманской армии начался бунт. Воины требовали различных льгот и поблажек. Войска Верхней Германии роптали, но были более сдержанны.
Легионеры хотели провозгласить Германика императором, но, как пишет Тацит, «чем доступнее для Германика становилась возможность захвата верховной власти, тем ревностнее он действовал в пользу Тиберия». Он привел к присяге Тиберию племена секванов и белгов, а затем, узнав о бунте в германских легионах, поспешил к ним.
Собрав солдатскую сходку, Германик выступил с яркой речью, где, начав с восхваления Октавиана Августа, w перешел к победам и триумфам Тиберия, упомянул о единодушии всей Италии, о верности Галлии и других провинций. Надо сказать, что его речь была психологически очень точной. Перечисление побед Тиберия и присягнувших ему войск и провинций, хотя и не являлось угрозой, но ясно давало понять, с какой силой придется столкнуться тем, кто будет упорствовать в мятеже.
Агриппина Старшая
Но когда Германик принялся укорять солдат в учиненном ими бунте и стал спрашивать, где их центурионы и трибуны, солдаты обступили его и, обнажив свои тела, принялись показывать следы плетей и рубцы от ран и жаловаться на скудность жалованья, изнурительность работ, на то, что отпуск им приходится покупать за взятки. Громче всех шумели ветераны, кричавшие, что служат уже более тридцати лет. Некоторые легионеры требовали раздачи денег, завещанных Октавианом Августом, «при этом они высказывали Германику наилучшие пожелания и изъявляли готовность поддержать его, если он захочет достигнуть верховной власти». Это было открытым предложением возглавить мятеж против Тиберия. Германик соскочил с возвышения и хотел удалиться, но вооруженные легионеры преградили ему дорогу, требуя вернуться. Тогда Германик обнажил свой меч и занес над своей грудью. Находившиеся рядом не дали ему покончить с собой. На часть собравшихся это произвело впечатление, но часть наиболее рьяно настроенных легионеров раскусила этот трюк, понимая, что если бы он действительно хотел покончить с собой, то сделал бы это. Как пишет Тацит, они подошли к нему и стали «всячески побуждать его все же пронзить себя, а воин по имени Калузидий протянул ему свой обнаженный меч, говоря, что он острее. Эта выходка показалась чудовищной и вконец непристойной даже тем, кто был охвачен яростью и безумием».
Воспользовавшись замешательством собравшихся, приближенные Германика увлекли его в палатку.
Мятежники тем временем не унимались и послали делегатов к войскам в Верхней Германии, пытаясь склонить их на свою сторону. Звучали призывы разорить город германского племени убиев и, захватив там добычу, устремиться в Галлию, где также заняться грабежом.
Видя все это и посовещавшись со своими советниками, Германик решил составить письмо от имени императора, где говорилось, что «отслужившие по двадцать лет подлежат увольнению, отслужившим по шестнадцать лет дается отставка с оставлением в рядах вексиллариев, причем они освобождаются от каких-либо обязанностей, кроме одной — отражать врага; то, чего они домогались, выплачивается в двойном размере».
Германик. Мрамор
Воины поняли, что уступки сделаны с расчетом выиграть время, и потребовали немедленно осуществить обещанное. Трибуны легионов немедленно произвели увольнение, однако денежные выплаты отложили до возвращения в зимние лагеря. Среди легионеров возникли разногласия. Воины пятого и двадцать первого легионов отказались покинуть лагерь, пока им не выплатили денег на месте. Первый и двадцатый легионы легат Цецина отвел в близлежащий город племени убиев, причем, как пишет Тацит, «их походный порядок был постыден на вид, так как денежные ящики, похищенные у полководца, они везли посреди значков и орлов».