Но если он обещал, что может всё исправить и сделать так, чтобы мне достался проект, а он сохранил работу…
Кирилл вдруг грустно улыбнулся, и по моей груди разлилось золотистое тепло.
Он наклонился и поцеловал меня в лоб.
— Должно быть, я несправедлив с тобой, — тихо сказал он. — Ведь ты писатель, ежонок. Конечно, ты хочешь тиражей, гонораров и признания.
— Главным образом, чтобы меня хоть кто-то прочитал, — робко сказала я. — Но вообще да. Миллион был в моих планах на это лето.
Он усмехнулся совсем без веселья.
— Я понимаю. Ложись спать.
Я разочарованно прикусила губу.
— А ты?
— У меня есть дела. — Кирилл потёр лоб. — Важные, срочные и так далее. Выходные заканчиваются.
В его взгляде появилась жёсткость.
— Уже закончились.
— Ещё восьмое число, — тихо проговорила я. — Которое вот-вот наступит.
Кирилл пожал плечами.
— Всего лишь один день. Что он может изменить?
Он говорил, словно…
… Словно новогодняя сказка была готова закончиться бесповоротно.
— С тобой, — медленно сказала я, — определённо что-то не так этим вечером.
— Вполне может быть. Но это уже моё дело. — Кирилл кивнул. — Для тебя всё закончилось. Роман дописан, осталось лишь ждать реакции читателя. Выспись.
— Словно я смогу заснуть, — пробормотала я.
А ведь смогу.
Смогу, потому что Кирилл сказал, что всё будет хорошо.
Я встала на цыпочки, обнимая его. И поцеловала в губы. Он не отстранился, но отклика я тоже не почувствовала.
— Спокойной ночи, — прошептала я. — Приходи, когда разберёшься с делами. Я буду ждать.
Он еле заметно покачал головой.
— Ложись. Я надолго.
И вышел, не прибавив ни слова.
Чёрт. Что он собирается делать? Будет шантажировать олигарха незаконными миллиардными сделками, чтобы он взял мой роман в печать? Подделает мою родословную и докажет, что я — потерянная в детстве племянница Стивена Кинга, а значит, пренебрегать таким автором никак нельзя? Свяжет Марину и запрёт в подвале, пока книга не появится на прилавках магазинов?
Я очень надеялась, что насчёт связывания и подвала у него были другие планы. Но, судя по его лицу, этой ночью Кирилл бы идею не одобрил.
Я вздохнула, ложась под одеяло.
Что-то ждёт меня утром?
— Кирилл, — прошептала я, кладя голову на подушку. — Не делай глупостей, а?
Меня разбудил поцелуй в губы. И тяжёлое мужское тело, рухнувшее на меня со всей дури. Кирилл удерживал вес на локтях, но я охнула всё равно.
— Ты чего? — сонно пробормотала я. — Темно же ещё.
— Четыре утра, — с торжеством сообщил Кирилл. — Ты когда-нибудь читала до четырёх утра?
— Ну, пару раз… — Я проморгалась и уставилась на него. — Ты это к чему вообще? Хочешь подбросить мне пару романчиков для лёгкого чтения?
Вместо ответа он перекатился на бок, сдирая с меня одеяло и прижимая к себе, и поцеловал.
— Да ты совсем голенькая, — жарко прошептал он, жадно гладя мой живот. — И я собираюсь подло этим воспользоваться.
— Только после того, как ты расскажешь, зачем меня разбудил.
Кирилл, не слушая, уже целовал мои плечи. Его рот накрыл грудь, и я вздрогнула, изгибаясь в его руках. А потом его губы скользнули ниже, и я тихо заскулила: несмотря на то, как мне только что хотелось спать, тело проснулось мгновенно.
Его язык уже был на моих бёдрах, дразнящий палец прошёл по пупку, руки жадно гладили нежную кожу.
Я шлёпнула его по ладони.
— Ёжик! Выкладывай!
Он засмеялся, поднимая голову.
— Ирина читала твой роман до четырёх утра. А потом решила мне позвонить. Она в восторге, ежонок.
Я моргнула.
Это было…
Приятно. Очень приятно.
Ровно так же приятно, как получить один хороший отзыв от любого читателя. Совершенно любого.
Вот только именно этот отзыв стоил миллион.
— Кажется, — выдохнула я, — мне надо быть в куда большем восторге.
— Ты просто в шоке, маленькая, — мягко сказал Кирилл, поглаживая мои бёдра. — Просто представь, что ты — начинающий автор, твой роман дочитали в издательстве и приняли. Так понятнее?
Его глаза поблёскивали в темноте, а на лице играла знакомая ироническая улыбка.
— Да, — тихо сказала я. — Понятнее. Просто до конца до сих пор не верится.
— Ей понравилось, ежонок. Это самое главное.
Кирилл приподнялся.
— Я сейчас собираюсь грубо, жёстко и властно взять девушку, заработавшую миллион своими прекрасными ручками, — сообщил он. — В конце концов, имею я право получить свою долю гонорара натурой?