Он ещё несколько минут колебался, будто спорил сам с собой, стоит ли меня брать с собой, но всё же принял поражение и молча указал на заднее сиденье автомобиля.
Никто из нас не позволил издать ни звука за весь путь. Каждый был занят своими мыслями: наверняка отчим беспокоился о своём беспечном сыне и гадал, что именно он задумал и чем это обернётся для нас всех, Женя волновался за своего друга и видимо не менее этого переживал о том, что поведал Борису планы Влада, я же просто молилась, чтобы всё закончилось хорошо.
Но как только наш автомобиль повернул к указанному Женей зданию, моё сердце безжалостно ёкнуло, а по телу пронёсся жар, что наверняка предвещало скорую паническую атаку.
— Нет... — вырвалось с губ прежде, чем мозг смог оценить обстановку.
Вокруг было полно людей, возле больших железных ворот находился не один отряд полиции, а на порожках, спрятав одну руку в карман джинсов, а другой держа сигарету, стоял Влад.
Он выглядел довольно уставшим, но я слишком хорошо его знаю, чтобы сказать, что процесс не приносит ему удовольствия.
Крепко держась за Женю, я вышла из автомобиля, всё ещё не веря в происходящее. Борис выглядел не менее испуганным, но поймав взгляд своего сына, он сжал руки в кулаки и направился прямиком к парню.
Влад же напротив нахмурил брови от удивления, но в ту же секунду на его лице появилось ещё и заметное волнение, после того, как он приметил в толпе народа меня.
— Что он делает...
— То, что давно тебе обещал.
Я с непониманием посмотрела на друга, будто сказанные слова были главной загадкой десятилетия и я была единственной, кто должен найти ответ. Я бы хотела спросить, что он имеет ввиду и стоит ли мне ожидать чего-то худшего, но как только двое мужчин в форме вывели из здания отца Игната, крепко держа его руки за спиной, внутри всё сжалось до такой степени, что мне казалось в любой момент мои лёгкие могли отказать.
— Он... — я схватила Женю за руку, чтобы не потерять равновесие.
— У него получилось, — с ноткой гордости произнёс друг, покусывая нижнюю губу.
У него получилось... Боже мой, почему эта фраза одновременно радует, но в то же время дико пугает? Что если всё это лишь фарс, а после произойдёт что-нибудь ещё более ужасное, чем было до этого? Клянусь, я не смогу пережить всё пройденное ещё раз, мне банально не хватит сил.
Словно на ватных ногах я сдвинулась с места, едва улавливая громкий голос отчима и примечая довольную усмешку Влада, следящего за мужчиной в наручниках.
Всё было как в тумане. Рассудок никак не хотел признавать то, что происходит. Неужели это конец? Все мучения кончились или это какой-то розыгрыш и скоро из-за угла выглянут несколько людей с камерами и сознаются, что всё происходящее лишь жалкая шутка? Сомневаюсь, но всё это кажется таким нереальным и сюрреалистичным, что невольно начинаешь задаваться таким вопросом.
После длинного монолога Бориса Николаевича, Влад что-то ему ответил, и толкнув плечом, направился вниз по ступенькам, опустив взгляд.
Я остановилась прямо на дорожке, наблюдая как молодой человек приближается ко мне быстрыми шагами. Готова поклясться, он не видел меня, но ему пришлось остановиться, так как он приметил знакомую пару обуви на асфальте. Он тяжело дышал, его плечи часто поднимались из-за глубокого дыхания, и, казалось, он мог простоять на месте целую вечность, не в силах первым нарушить молчание. Он будто боялся. И, наверное, я смогла бы понять его. Честно. Но не сейчас.
— Просто скажи, что ты разочарована...
Начинает он, прикусывая нижнюю губу.
— Тебе станет легче?
Он молча кивает.
— Это хорошо, потому что мне - нет.
— Ты ведь знаешь, что я не мог иначе. Он должен был сесть за решётку, — Влад поднимает на меня взгляд, словно ищет в моих глазах понимания, — они все должны поплатиться за то, что сделали.
— Ты обманул...
— А у меня был выбор? Ты ведь ни за что на свете не позволила бы мне совершить возмездие.
— Думаешь мне не хотелось бы как можно раньше покончить со всем этим? Влад, ты прекрасно знаешь почему я молчала и пыталась забыть всё то, через что мы прошли.
— А я не пытался, Саш. Не смог. Эти твари не достойны ходить спокойно по земле, в то время как ты потеряла несколько лет спокойной жизни. Думаешь я не вижу, что ты всё ещё борешься с приступами паники? Или может я не замечаю как по ночам ты вздрагиваешь от ночных ужасов и по твоим щекам катятся слезы? Думаешь я смог бы простить им всё это? А может быть мне стоит забыть тот год, что у меня отняли и заставили ненавидеть тебя? Почему я обязан молчать?