— Я буду ждать тебя здесь, — спокойно говорю я, мои слова подействовали на него будто успокоительное. Он широко улыбнулся и кивнув, выбежал вслед за девушкой.
Надо отметить, что он едва не сбил официанта, успев в последний момент придержать поднос с фарфоровыми блюдцами в руках бедолаги. Но, кажется, сейчас Женю это волновало меньше всего. Буркнув громкое «извините» он помчался к выходу, скользя по вымытому паркету.
Смотря в панорамное окно на всю стену, мне было отчётливо видно как Женя догнал Алину и смущённо переминаясь на ногах, что-то ей сказал. Девушка выглядела волнительно, и возможно даже не понимала, чего хочет парень, но уже через несколько прекрасных мгновений, искренне и возможно даже по-детски улыбнувшись, взяла мобильный парня и, скорее всего, вписала в книгу контактов свой номер.
Я отвела взгляд в сторону, чувствуя, что уже и так достаточно вторглась в личное пространство ребят, и шумно выдохнула, чувствуя облегчение.
— Извините, — молодая девушка лет семнадцати, видимо работница данного заведения, ведь на ней была точно такая же белоснежная рубашка, как и у более взрослой девушки, что обслуживала наш столик и ярко-золотистый бейдж, на котором красовалось название кафе и совсем малые буквы, обозначающие инициалы, — вам просили передать.
Девушка положила на столик маленький лист бумаги, свёрнутый в несколько раз.
Чувствую что-то неладное. Не хочу трогать этот проклятый лист, который там и кричит: открой меня! Но всё же практически сразу сдаюсь. Руки сами тянутся к листу и медленно его разворачивают.
Хватает несколько секунд, чтобы кровь застыла в венах, а в ушах что-то громко зазвенело, оповещая, что возможно меня вновь накрывает волной панической атаки. Дрожащими руками я бросаю лист на стол, и быстро оглядываю зал.
Никого подозрительного. Никого из знакомых, кто мог бы так подло подшутить. Никого, кто мог бы пойти на такое...
И возможно я бы всё списала на недомогание и лёгкие галлюцинации от пережитого, но этот треклятый лист не даёт усомниться в трезвости моего ума.
Он практически пуст. Лишь в самом верху выведена одна фраза, вгоняющая меня в пучину отчаяния всё сильнее: «Скоро увидимся».
82
Музыка громко играла на весь зал. Изначально это помогало расслабиться и позабыть о насущных проблемах, но со временем появилось рьяное желание выбежать из заведения, найти ближайшую аптеку и купить силиконовые беруши, которые хоть на немного, но избавили бы от головной боли, после долгого прослушивания скудного плейлиста бармена. За всё время, что мы находимся здесь, я успела четыре раза прослушать одну и ту же песню, и, кажется, даже выучить её слова наизусть.
— Здесь очень шумно, да? — голос Вики больше похож на крик, её явно не устраивает то же, что и меня, но она продолжает наблюдать за парнями счастливыми глазами.
Уже и не вспомню чья была идея провести дружеский вечер в боулинг клубе, но, кажется, ребятам пошёл только на пользу такой отдых. Они смеялись, о чём-то бодро разговаривали и я частенько ловила на себе заинтересованный взгляд Влада. Видимо ему казалось, что я не достаточно хорошо провожу время с бокалом ананасового сока в руках, но весь секрет в том, что я не фанатка спорта и любых подвижных игр. Даже сейчас, наблюдая за парнями, внутри ничего не откликается, чтобы встать и отправиться покорять кегли. Весело — да, но не настолько, чтобы изменять себе.
Когда я вчера рассказала отчиму о случившемся в кафе, он не на шутку испугался и запретил на некоторое время покидать особняк. Запрет распространялся и на Влада, но разве это был бы Влад, если бы не ослушался своего отца? И вот мы сидим в каком-то боулинге, на часах уже давно за полночь, а я мысленно просчитываю каждый наш шаг, гадая, как миновать последствия авантюры. Возможно если бы Влад знал дословно, что произошло, он бы сам запер меня на семь замков и запретил даже думать о ночных приключениях, но мы с отчимом решили пока парню ничего не говорить. В последнее время он стал слишком импульсивным, кто знает, что он решит сделать, если узнает о том проклятом листке.
Только вот молчать оказалось ещё хуже. Я хочу поделиться с ним, рассказать об угрозе, и в то же время боюсь, что он примет поспешные действия. Я уже едва не лишилась его однажды, не смогу вновь пережить такое. Меня будто разрывает на части. Одна сторона кричит «У вас не должно быть секретов друг от друга», другая же вторит: «Не смей ничего ему говорить и снова подвергать опасности». И пока что, вторая явно в выигрыше. Но надолго ли?
— Эй, — Вика накрыла ладонью тыльную сторону моей руки, — всё в порядке?
Из-за громкой музыки ей пришлось повысить голос. Её глаза полны тревоги, интересно, на сколько минут я отключалась от реальности сегодня?