— Да?
— Я из управления, а это моя помощница, — кивнул он на Эбби.
Дерквейлер переводил взгляд с него на нее и обратно.
— Из управления? Какого управления?
— Около месяца назад, — словно не слыша его, продолжал Форд, — убили одного из ваших ученых.
Эбби была потрясена: она не предполагала такого поворота событий — Форд до последнего не раскрывал свои карты.
— Да, — ответил Дерквейлер, — но, насколько я понял, дело закрыто.
Форд повернулся к Эбби.
— Мисс Стро, прошу вас, не закроете дверь?
— Конечно, сэр. — Захлопнув дверь, Эбби для пущей убедительности повернула замок.
— Дело-то, может, и закрыто, но следствие по поводу нарушения безопасности продолжается.
Дерквейлер удивился:
— Нарушение безопасности? Я не совсем понимаю…
— Скажем так — доктор Фримэн оказался несколько неосмотрителен.
— Ничего удивительного.
— Рад, что вы меня понимаете, доктор Дерквейлер.
— Благодарю.
— Мне сказали, я могу рассчитывать на вашу помощь, — улыбнулся Форд. — И в этом случае хотел бы получить список сотрудников вашего отдела.
Дерквейлер помялся.
— Поскольку речь идет о безопасности, я… мне необходимо взглянуть на ваш пропуск или удостоверение…
— Разумеется! Прошу прощения. — Форд вынул весьма потертый жетон, на котором Эбби успела разглядеть сине-бело-золотистую штамповку со словами «Центральное разведывательное управление».
— Ах вот вы из какого управления! — воскликнул Дерквейлер.
Жетон вновь исчез в кармане костюма.
— Но это только между нами, договорились?
— Несомненно. — Порывшись в своих папках, Дерквейлер выдернул листок бумаги и протянул Форду. — Вот, сотрудники моего отдела: имя, должность, контактная информация.
— А бывшие?
Сосредоточенно сдвинув брови, Дерквейлер вновь обратился к папкам.
— Здесь сведения за последний квартал. Если вам нужна более ранняя информация, советую обратиться непосредственно в отдел кадров.
Пять минут спустя они уже были на большой автостоянке сбоку от здания. В машине оказалось нестерпимо жарко, а сиденье раскалилось как сковорода. Эбби никогда не бывала в Южной Калифорнии и очень надеялась никогда туда не возвращаться. Как можно жить в таком климате? Сейчас бы в январский Мэн.
Форд завел машину, и из кондиционера вырвался залп горячего воздуха. Эбби, прищурившись, посмотрела на него.
— Отлично сработано, специальный агент Форд.
— Благодарю. — Форд вытащил из кармана полученные у Дерквейлера листочки и протянул ей. — Отыщи мне какого-нибудь обиженного бывшего сотрудника — желательно уволенного.
— Думаете, они что-то скрывают?
— В таких местах всегда что-то скрывают. Это их сущность. Любая бюрократия — не важно, из какой области — неизменно стремится контролировать информацию, расширять свой бюджет и продлевать срок пребывания у власти. Если они и обнаружат что-то необычное на Марсе, то, можно не сомневаться, утаят это. Слава Богу, есть обиженные сотрудники — кто ж, как не они, привнесет долю открытости в дела государственной важности?
ГЛАВА 49
Марк Корсо зашел в мрачный дом, взял со столика почту, просмотрел, раздраженно швырнул назад и прошел в гостиную. Плюхнувшись на диван, он включил игровую приставку «Икс-бокс» с «Обителью зла-5». До начала работы в «Мото» оставался еще час, и требовалось чем-то себя занять.
Начавшаяся игра сотрясла маленькую гостиную грохотом выстрелов, взрывов и разрушений. Он пробовал играть минут десять, однако это не помогало. Нажав на паузу, он отложил пульт, и в комнате вновь воцарилась тишина. Игра совершенно не интересовала его, перестала заводить со времени открытия, начавшейся неопределенности, с ожидания звонка Марджори — ожидание, ожидание, ожидание. Завтра утром он поедет в «Таймс».
После звонка Марджори прошло лишь два дня, и она по-прежнему просила его не высовываться. Может, она тем временем сама пыталась отыскать на снимках устройство? Что ж — удачи: ей его ни за что не найти.
Он вспомнил про утренний звонок журналистки. Стараясь проявлять осторожность и осмотрительность, он тем не менее предоставил ей — как ему казалось — достаточно информации, чтобы Чодри ощутил жар под своей задницей и прочувствовал, что будет, если о диске узнают. Правда, теперь, мысленно возвращаясь к этому разговору, Корсо сомневался, стоило ли так откровенничать. Хотя она и заверила, что их беседа не записывается и его имя нигде не всплывет.
Проходя мимо столика, он вновь с раздражением просмотрел почту. Никаких предложений о трудоустройстве, ничего. При мысли, что его обманным путем лишили восьми тысяч долларов, в душе росло негодование, и он вспомнил презрительно-хладнокровный тон Чодри в ответ на его предложение.