— Но есть же правила и приказы, — заметил Поль.
— Ну вы же частенько нарушаете мои приказы, что мешает тоже самое сделать и андройду, если он сможет обосновать нарушение? — улыбнулась Иллария, Поль виновато отвел взгляд. — Но когда я вижу, что все сделанное во благо, то вы даже не получаете наказания, которое предусмотрено в случае невыполнения приказов. Не так ли?
— Простите, я, — начал было Поль, но Иллария остановила его легким движением руки:
— Не извиняйтесь, капитан. Я говорю это не с целью вас пожурить или напомнить о субординации. Но там, где я проявляю гибкость, андройд вполне может отдать приказ, который человек, гуманойд, любое разумное создание не сможет отдать. Поток, который дано чувствовать немногим, влияет на всех нас, направляет нас, соединяет все живое. А вот на андройдов с ИИ он не влиял. И есть у меня некоторые опасения относительно технологий, которые использует Конклав. Я чувствую волнение в Потоке… Темные пятна. Словно тень, затмевающая свет звезд. Нам нужен Таллин, без него мы не справимся.
— Тень? — Поль внутренне содрогнулся, вспоминая с какой легкостью Кассиан отбивал бластерные заряды своим энергетическим клинком. Как внезапно пришли страх и боль, о которых он не подозревал, но которые нашел внутри него Кассиан. Тень Конклава был интуитом, и пользовался своими способностями вовсе не так, как генерал Соларис.
Когда Поль был ребенком, ему нравилось слушать истории про интуитов, про давние войны, про их победы, которые они одерживали благодаря своему дару. Про то, как они хранили мир и покой в Галактике. Но потом была летная академия, и стало совершенно не до детских сказок и легенд, которыми всегда казались рассказы о неведомом Потоке. Если бы его он воочию не видел на что способен интуит, то подумал бы, что генерал Соларис не в себе.
— Есть только одна битва, Поль, — сказала генерал доверительно. — Не сочти меня сумасшедшей старухой, на долю которой выпало слишком много войн, пусть даже так оно и есть. Но за всеми нашими кораблями, миссиями, разрушенными и уничтоженными планетами и прервавшимися жизнями — бесконечная битва между тем, что мы считаем добром и тем, что является злом… Так было всегда, и так будет.
Иллария Соларис замолчала, словно прислушиваясь к воспоминаниям, и после недолгой паузы продолжила:
— Мы забыли только одно. Чтобы нести добро, иногда приходится делать очень злые и плохие вещи. И главное, что не позволяет нам стать абсолютным злом — это раскаяние и ответственность за то, что мы разрушаем на пути к цели. Конклав и супремус Варгас словно бы хотят привести Галактику в светлое будущее. Вот только цена этого процветания — непомерна.
Поль промолчал, не зная, что на это сказать. Они тоже убивали — и Серых стражей, которые выступали за Конклав, и разведчиков. Все, чтобы тень Конклава не накрыла всю Галактику.
— Получается, что мы — меньшее зло? — криво улыбнулся Поль, глядя на Илларию Соларис, которая уже что-то вводила на приборной панели.
— Получается, что так, командир, — кивнула Иллария. — Мы хотя бы против бессмысленного уничтожения и стараемся не рисковать нашими людьми там, где риска можно избежать.
Она вновь посмотрела на экраны:
— Мы подождем двое суток по времени этой планеты, — сказала она, — Прикажите готовиться к эвакуации и переброске войск на Серентис.
Глава 4. Дар интуита
— Магистр, кажется, нам удалось просчитать предположительную точку выхода торгового грузового корабля, модель КР-009, — доложил аналитик из специального разведывательного батальона Теневых стражей, увеличивая маленькую точку-систему на проецируемой голографической карте внешнего кольца Галактики.
Чувствовал он себя не слишком хорошо, но пытался успокоиться тем, что дискомфорт и затрудненное дыхание вызваны вынужденной пробежкой следом за размашисто шагающим магистром Танабрисом. Погруженный в свои мысли магистр стремительно несся по узкому коридору личного шаттла, мало обращая внимая, что невысокий аналитик за ним не поспевает.
— Вам удалось определить планету назначения? — безразличный голос заставил сжаться запыхавшегося аналитика, который вовсе не был уверен, что предоставленная информация не будет стоить ему жизни.
— Погрешности слишком велики, вероятность правильного определения системы примерно два к трем. Мы считаем, что планету надо искать в системе Ашт. К сожалению, в распоряжении Конклава совсем нет данных по системе: ни количества планет, ни форм жизни. Слишком отдаленная и потому не представляла интереса, — аналитик вдохнул и продолжил тараторить. — Мы не можем гарантировать, что атмосферы планет в принципе пригодны для человека, но возможно в старых архивах…
— Подготовьте мой личный шаттл к гиперпереходу, — не дослушав, приказал Кассиан. — И отправьте роботов-разведчиков собирать информацию, как только мы прибудем в систему.
Низкий недовольный голос и мрачный, горящий от нетерпения взгляд разноцветных глаз заставили аналитика содрогнуться, и он тихо выдохнул, радуясь, что неточность данных не вызвала гнев у вспыльчивого магистра.
В медицинском отсеке было слишком светло, тихо и стерильно. Едва слышимый мерный гул приборов жизнеобеспечения и шорох роботов-уборщиков по белоснежному полу были единственными звуками, нарушающими тишину. После разрушения торговой станции раненых было немного — личный состав давно готовился к перебросу, а потому на торговой станции оставались единицы, которые отвечали за поставку продовольствия, оружия и запчастей для кораблей. Почти все выжившие после уничтожения торговой станции уже вернулись в общие казармы. Пилоты истребителей редко отделывались только травмами: если тебя подбили в космосе, вероятность благополучного возвращения на базу ничтожно мала.
Полю в последнее время везло. Он успевал спастись. Пусть и на волосок от гибели, но успевал. Именно поэтому в медицинских помещениях он чувствовал себя особенно неуютно и сбегал при первой возможности: слишком ярко стерильные комнаты напоминали ему о том, что однажды везение может окончиться.
Поль поморщился от свербящего нос, витающего в воздухе запаха обеззараживающего раствора и прочей лекарственной гадости, и чихнул. Медробот 2-1B оторвался от переставления склянок с препаратами в шкафу и издал недовольный щелчок, который в равной степени мог быть призывом к тишине или беспокойством.
— Я в порядке, — торопливо заверил Поль заинтересовавшегося его здоровьем робота и быстрее прошел в конец помещения, откуда из-за ширмы донеслось жизнерадостное пожелание здоровья.
Доктор Васк сказала, что Майку повезло — при попадании ионного заряда в его транспортник, разлетелся сначала защитный щит, обшивка, и Майку достался только кусок дюрастали, который не критично задел позвоночник и не повредил жизненно важные органы. Ничего такого, с чем не могла бы справиться регенерирующая капсула, но в распоряжении коалиции была только старая модель. Так что после того, как Майка вывели из искусственной комы, в которой он провел несколько дней, доктор сказала, что пока единственный выход жля майка передвигаться — экзоскелет. К счастью, она сумела восстановить подвижность Майку, но рекомендовала не нагружать спину и лежать: нужно было время, чтобы окончательно срослись ткани.
Поля передернуло от мысли, что друг мог остаться калекой. Но обошлось. А если удастся добраться до нормальной капсулы, то и позвоночник можно будет окончательно восстановить.
— Привет, дружище, — Поль улыбнулся и похлопал Майка, который неуклюже пытался сесть удобнее, наплевав на все запреты врачей, по плечу.
Он едва заметно поморщился от боли, но расплылся в ответ в белозубой улыбке:
— Поль, как же хорошо, что ты тут! Коалиция меня не доконала, так от скуки тут помру! Двигаться — нельзя, и не с медицинскими же роботами разговаривать! Ну что? Есть новости?
— Никаких, — покачал головой Поль, и после некоторого сомнения добавил тихим шепотом. — Мы ждем супремусу Таллина, потом перебрасываемся на другую планету. На связь твоя девушка не выходила.