Причём — давно.
Что само по себе весьма странно.
Дело в том, что на каждого боярина в каждом княжестве заведено «дело» — сколько и каких воинов (пеших и конных) и с каким оружием он должен привести по княжьему призыву. И какой вотчиной он владеет. Поскольку, если боярин нужную дружину не выставлял, то его наказывали. А если не являлся вообще, то его объявляли «в нетях». И его вотчина отходила в общий фонд княжеских земель. При этом, естественно, менялся налоговый статус местного населения. Или владение передавалось другому, более ответственному и исполнительному феодалу-землевладельцу.
Нет вотчины — нет боярина.
Воевода, тиун, наместник, посадник, мытарь, вирник, судья, ярыжка… — должности, служилые.
Бояре — сословие. Боярин может и часто бывает — служилым. А вот наоборот — нет.
По-немецки «оберст» — полковник, должность. «Фон» — барон, титул. «Фон» — может быть назначен полковником. С предоставлением соответствующего жалования и регалий. Но — без земли. «Оберст» — становится бароном только по «высочайшей милости» в виде «дарования баронского достоинства» и такового же земельного владения.
Феодализм, ядрена матрена. Без феода — при всем нашем к вам уважении…
Но народ там был совсем дикий. Юридически безграмотный. И к этой, весьма странной грамотке, тот мужичок добавил себе ещё и титул — «воевода».
Ага, выходит мэр райцентра к народу и говорит: «я теперь не просто мэр, я теперь фон барон и герр оберст».
Ну и долго это будет продолжаться? — Правильно, до приезда из области бригады «скорой помощи» с санитарами. Если в районе своей нет.
Но мужичок попал в удачное время: сначала у него были кое-какие особые дела с местными властями, а когда, после смерти Мстислава Великого, началась общая свалка — стало уже ни до чего.
У мужичка этого оказался довольно туповатый сын, к этому самопальному «боярско-воеводскому» делу мало приспособленный, и несколько внуков. Один из которых вот этим гитлерюгендом и командовал.
А ещё в том селе жила лекарка, у которой была дочь Юлия — тёзка и мать моей лекарки И вот между этими несовершеннолетними «гаупманом» и «медсестричкой» случилась любовь. Страстная и необоримая. От которой моя Юлька и на свет появилась.
Рассказ её по набору подробностей и стилистике вполне пошёл бы как дамский роман. С элементами готики. Фатима даже рот раскрыла, и глаз от рассказчицы оторвать не могла. Причём, куча описываемых деталей касались периода времени не только до рождения горбуньи, но и до её зачатия. Однако излагались с позиции чуть ли не полноправного участника.
Вообще, парнишка этот, вроде бы, даже жениться на Юлькиной матери собирался, когда обнаружилось, что его малолетняя дама в интересном положении. Но «тут пришёл лесник и выгнал всех из леса». Стал феодалом — играй по феодальным правилам. Кого ты в постель затаскиваешь — твоё дело, а вот брак — дело родовое.
Что в данном конкретном случае почти правда — князья-Рюриковичи.
Эта девочка была внебрачной дочкой кого-то из соперников Мономаха. Признанной. Непризнанных тут… Я вот уже здесь на одном этом подворье двоих нашёл: Саввушка и мой Хотеней.
Мой Хотеней… сердце застучало так… томно.
Но Юлька молотила своё. Через положенное время молодуха почти княжеского происхождения почти родила. И чуть не умерла. Юлькина мать, видимо, и вправду была толковым акушером-гинекологом, и её вытащила. И стали они жить-поживать. В дружбе и согласии. Втроём. Поскольку одна — после неудачных родов больше детей иметь не может, вторая — после «измены благоверного» — не хочет. А отпустить от себя своего «как-бы боярича»… ну какая женщина на такое пойдёт?
Мне вообще сначала было непонятно, почему они ему полную «невстаниху» не устроили.
Хотя нет — понятно. Село ратное, семейство боевое, времена неспокойные. А брызгающий во все стороны фаллос — на «Святой Руси» существенный социально-политический капитал. Как княжий красный плащ — «корзно» называется. Признак «вятшести», лидерства.
Типа: и хочет, и может.
Собственно, почему Владимир Святой публично изнасиловал княжну Рогнеду в Полоцке? Предварительно убив её отца и братьев. Да потому же, почему победители заячьих весенних боев после победы сначала залезают на своих менее успешных соперников, а уж потом на зайчиху: для «доказать своё превосходство». Или когда монгольский темник насиловал жену последнего домонгольского князя во Владимире — ему баба была нужна? Зимой, на снегу, среди неубранных трупов, с видами догорающего города… А эта «фреска» из киевских ворот с Нечипкой? «Вот так мы суздальские — ваших киевских».