Проще:
А на границе — ура! Война! Можно отдохнуть и расслабится. Самое занятие для молодого парня, у которого дома полно баб и все плачут.
Вячко просидел на юге недолго, но боярич ума-разума поднабрался, привёз себе ещё трёх разноплемённых наложниц.
А по возвращению — воспользовался плёткой и всех своих баб построил.
«Все счастливые семьи счастливы одинаково» — мудрое наблюдение нашей «глыбищи», нашего Льва, знаете ли, Николаевича.
Даже если эта семья — святорусский гарем в глухомани под Туровом.
Юлька уже соображала, запоминала и теперь рассказывала об этой сельско-гаремной жизни взахлёб. Какие там складывались коалиции, закручивались многоходовые сложнейшие интриги, как рассчитывали друг у друга месячный цикл, как его сбивали и восстанавливали. А уж как дурили «господина и повелителя». Как прорывались к ложу, остроумнейшими способами расталкивая конкуренток на… по постельным занятиям.
Кто сказал, что жизнь в гареме скучна и однообразна? Стоит собрать в одно место больше одной женщины и… Да и одной вполне достаточно. Судя по моему предыдущему опыту в предыдущей жизни.
Фатима от такого густого потока дамских страстей даже оттаяла. Слушала с открытым ртом. Раскраснелась. Реплики пыталась вставлять — поделиться и своим жизненным опытом.
В этом бедламе, который вежливо называется «боярский род», гаремов было не один, а несколько. Поскольку, кроме Юлькиного родителя, был ещё его дед, который, несмотря на возраст и одноногость, был вполне в силах, дядя, с кучей сексуально-психологических проблем в семейном поле, несколько братьев со своими постоянными и временными бабами.
Юлькина мать оказалась в роли общего акушера-гинеколога. С доступом ко всем телам и тайнам. Юлька рассказывала, как плакала мать, когда госпожа в первый раз потребовала вытравить плод у одной из наложниц, поскольку предполагался мальчик от «гаупмана», а у хозяйки рождались только девочки. Потом плакать перестала — привыкла.
Юлька, дочь Юлии-лекарки была постоянно при матери в подручных. Естественно, тоже знала лишнее. А какой ребёнок не любит рассказывать страшные истории? Типа того, что госпоже надоело рожать девчонок, и ей посоветовали (кстати, Юлия-старшая и посоветовала) попробовать другого партнёра:
— А этот холоп-то новый на госпожу-то как залезет-то, как зарычит! И давай её… любить!
Собственно, интрига ради этого и строилась. Но фраза была произнесена ребёнком не в том месте и не в то время.
Однажды на боярском дворе Юльку тихонько завернули в тулуп, а развернули уже в лесном стане лесорубов. Сначала ей вправили мозги, перебив и своротив на сторону нос. Потом — пустили по кругу. И так — всю зиму.
Боярич, уже настоящий, с подтверждающей грамотой и подтверждённым воеводством, был с Вячко в Киеве. Хозяйка почему-то… особо поисками не увлекалась. Но и придавить девку не давала. Чтобы её мать сильно не рыпалась.
Лесорубам все эти боярские тонкости были малоинтересны. Ухайдокали бы они девчушку быстренько. Но Юльку спас её горб — на спинку её не положить: орёт благим матом от боли. А в других позициях нагрузка на молодой организм меньше. Благо и артель небольшая, человек 10–12.
Этакий вариант артельно-лесорубной «дамы общего пользования».
Девочка сперва плакала, домой просилась, к маме. Потом обжилась: штопка, уборка, готовка. Такая пошла благостная «Белоснежка и семь гномов». Юлька вспоминала об этом с восторгом:
— Они ж такие глупые…! Я ему и говорю… а он и поверил… А я к его приходу как раз рубашечку тоненькую надела, соски подкрутила — чтоб стояли. Он как глянул — всё, вижу — никуда не денется… А там ещё одни был… Слышу — идет. Я — под полати, один задок кверху торчит. Вроде — полы мету. Он входит, а я будто и не слышу. Тут он как засопит, как в меня… прям в тулупе, в рукавицах. Ну, думаю, попался миленький!
Конечно, простодушные лесорубы против девицы с таким опытом гаремных интриг… Да ещё с основами медицинского образования… На лесосеке, где им от неё и деться некуда…
Я вообще не понимаю, почему она их всех не поубивала. Могла спокойно и стравить, и потравить. Но мужички уцелели. Наверное потому, что Юлька просто не успела — её нашли. Мать дочку отыскала и попыталась провести «разбор полётов». С очевидными, на её взгляд, организационными выводами.
И тут в этом боярском доме-домишке началось… Глава дома, дед, который «гитлерюгенд» формировал, к тому времени уже объявил своим наследником внучка, «гаупмана» — Мишку. В обход обычного права и традиций.