— Что малёк, понравилось? Ждёшь не дождёшься? Жжёт-разбирает? Потерпи немного, натешимся. В это воскресенье не смогу — дела. А вот к следующему — будь готов.
Тут от дверей знакомый голос. В бане слышал. Когда я… Когда меня…
Противный голос. Корней. Любимый господинов наложник.
Бывший любимый. Теперь у господина есть я.
— Господине, как-то ему всё нипочём. Ты вспомни остальных. Те-то первый-то раз не улыбались. Да и после от тебя шарахались. Криком кричали. Слезьми в разлёт… А этот… Словно не впервой. И зарастает быстро. Будто по протоптанному. А не надурила ли тебя бабка Степанида? Не подсунула ли сапог ношенный?
Юлька чуть не в крик:
— Ты что брешешь, орясина безмозглая?! Да ты сам-то глянь, бельма-то разуй! Да ведь видно же — первачок непробованный, жемчужина несверлённая! Это у тебя вон — дорога торная, ворота настежь, хоть табун загоняй…
Хотеней сперва напрягся, на меня внимательно посмотрел. А мне все эти свары… Вот он, вот я. И что там кто говорит… Пусть себе лаются… Лежу и тихонько второй сустав Хотенеева безымянного пальца губами прихватываю. Голову поворачиваю. Как бы мне до следующего пальчика добраться. Что б ни один обиженным не остался. Нецелованным.
Господин всё понял. Он же у меня такой… — лучше всех! Умный, добрый. И — чуткий. Душу мою насквозь видит и понимает. Настоящий повелитель. Могучий и милостивый. Улыбнулся, провёл рукой по голой моей спине… О-о-ох… Я аж застонал. От ощущения. От удовольствия. Мурашки по всему телу.
Только он ладонь свою убрал быстро. Шапку на голову. Дверью хлоп. По крыльцу — топ-топ.
Ушли. Пусто… Вот он тут сидел. На меня смотрел, здесь его рука лежала… Нету…
Бабы чего-то снова молотить начали. Кстати, интересно: о ядах.
Ой как плохо быть бестолковым! Ну почему я этих названий не знаю! Пока Юлька о грибах говорила — туда-сюда. Кстати, псилобициновых грибов здесь не используют. «Колпак свободы» — не знают. А вот про мухоморы, которыми варяги своих «берксерков» делали, про поганку бледную, ложный белый…
Юлька, конечно, ас. Мастер. Одно слово — эксперт.
Хотя… и я со своим «асфальтовым» происхождением кое-что про «зонтики» рассказать могу.
Как-то мы целый месяц их на завтраки ели. С виду — поганка поганкой. Вырастают здоровенные, сантиметров до 40, как мухоморы — рядами вдоль тропинок. Люди ходят — сбивают ногами. А мы — в корзинку. Только и надо ножку с серединкой шляпки вырезать. А остальное — хоть жарь, хоть парь. Белое мясо — один в один. А вот ножка… это как раз в обсуждаемую тему.
Особенно интересно, что у моих дам разные школы. И цели разные. Юлька либо лечит, либо травит. А Фатима больше насчёт диагностирования и способов применения.
Тут я чуть не прокололся — так похвастать захотелось. А хвастовство в исполнении немого и лежачего… Ветер в доме поднимается.
У служанок моих явные пробелы в классическом образовании. У меня и самого-то — дырка на дырке, просто сеть рыбацкая, но Плутарха почитывал. Там есть история об очередной разборке в древнеперсидском царском доме.
Суть такая: дама, царица между прочим, разрезает за столом между двумя мужчинами птицу. У них перед глазами. Потом об одну половину этого гуся-лебедя вытирает нож и подаёт половинки сотрапезникам. Один тут же умирает. А второй не в курсе и очень сильно и натурально удивляется.
«Как же так? Мы ж с ним одно ели-пили?».
Как-как… Просто нож был с одной стороны кое-чем смазан.
Есть занятная итальянская средневековая история.
Два давних врага встречаются в таверне. Пьют из одного кувшина вино, один — умирает. Второго тут же повязали, но свидетели чётко показывают — пили одно, пили вровень. Подозреваемого отпустили, и никто не удосужился обратить внимание на странную деталь: тот последние два месяца перед инцидентом спал днём и бодрствовал ночью. Меняется обмен веществ, и этого оказывается, в некоторых случаях, достаточно.
Можно ещё вспомнить «митридатизм» по имени царя понтийского Митридата Четвёртого Евпатора. Евпаторию знаете? А гору Митридата в Керчи? А человек годами мышьяк кушал. Дабы привыкнуть и выработать иммунитет. Выработал. Умер от меча.
Или можно помянуть нашего Распутина. Когда эти аристократы-заговорщики вдруг обнаружили, что заварной крем пирожных-эклеров отлично связывает цианистый калий. И пришлось эту «одиозную фигуру периода общего криза российского царизма» достреливать уже во дворе из револьвера. Что тоже не помогло: отравленный, застреленный, брошенный в прорубь Распутин пытался дышать и подо льдом.