— Салли, на вас лица нет! — услышала я от Сабеллы вместо приветствия. — Что случилось⁈
— Нет, ничего, — я покачала головой. — Напряженный день. Что могло случиться, когда профессора с обеда не было на кафедре. Хотя… ах да, взрыв у алхимиков. На второй паре. Встреча с директрисой… Почему мне кажется, что прошло не полдня, а как минимум неделя?
— Слишком много нового вокруг. Вам приходится привыкать ко всему чересчур быстро. И мне, к сожалению, тоже нечем вас порадовать. Проходите, Салли. Чай? Кофе? Или, может быть, поужинаем вместе? Я только что вернулась из Квебека. Удалось встретиться с Призрачным Медведем, он шаман, многое знает и понимает куда лучше наших ритуалистов.
О шаманах я знала мало. Но почему-то вдруг отчетливо представился гигантский призрачный медведь в индейской одежде, с бубном в когтистой лапе, и Шарлотта с ним рядом, крошечная, как болонка у ног мамонта. Лежащий в моей сумочке листок с объявлением показался детской чепухой.
Не потому ли Шарлотта сегодня почти не появлялась?
— Давайте поужинаем, — согласилась я. — А потом расскажете. Если имеет смысл рассказывать.
Кухня в доме Сабеллы оказалась небольшой, но очень светлой, с мягким уютным диванчиком и круглым деревянным столом. Пока на нем возникали из ниоткуда блюда и приборы, я не могла оторвать глаз от Сабеллы. Отточенные, плавные, красивые движения завораживали. Вот у кого Норвуд перенял поразившую меня на занятии с алхимиками дирижерскую манеру творить заклинания!
А кухня наполнялась вкуснейшими ароматами домашней еды. Благоухал и исходил паром пастуший пирог, в ярком окружении тушеной моркови и зеленого горошка красовались телячьи отбивные, рядом ждали два вида соусов, которые я даже не смогла определить на глаз. Запеченные ломтики картофеля в золотистой корочке, традиционная яичница с беконом — но, честное слово, даже яичница казалась чем-то невероятно изысканным.
Я сглотнула слюну. Невольно вспомнилось время, когда родители были живы и проводила выходные у них. Мама любила и умела готовить. Я — не умею и не люблю, и мою привычку питаться по сабвеям и на бегу перехватывать кофе из автоматов могла поколебать лишь соседка со своим фирменным йоркширским пудингом.
— Вот теперь вы похожи на нормальную девушку, — с улыбкой сказала Сабелла, садясь напротив. — С горящими голодными глазами после длинного рабочего дня. А не на изможденную страдалицу под грузом всех мировых проблем одновременно. Так гораздо лучше.
Похоже, мы обе были одинаково голодны: пока стол не опустел по меньшей мере наполовину, тишину нарушал лишь негромкий стук столовых приборов. Первой заговорила я.
— Сабелла, все изумительно! Вы чудесно готовите, просто невероятно!
— Спасибо, Салли. У меня не слишком много занятий, а готовить — интересно. Особенно если ты мать, а твой сын питается в основном кофе и только изредка, благодаря тебе, вспоминает, что на свете есть какая-то другая еда, кроме сэндвичей из академической столовой.
На столе появились крошечные чашечки, корзинка с домашним печеньем, сахар и шоколад.
— С молоком? — спросила Сабелла. — Или черный?
— Черный, — я прикрыла глаза и глубоко вдохнула, впитывая аромат. — Честное слово, от одного запаха в голове проясняется. Волшебство! И совсем не в смысле «магия». — Помедлила, сделала крохотный глоток. И все-таки спросила: — Вы сказали, ничем меня не порадуете. Значит, к ритуалистам обращаться бессмысленно?
— Лучшее, что вы можете сделать, Салли, это принять случившееся как данность, которую не изменишь. Проклятие есть. Единственный способ его снять и остаться в живых вам известен.
Печенье таяло на языке и совсем не было приторным. В нем отчетливо ощущались нотки лимона и топленого масла. Наверное, по контрасту мне вспомнился бисквит директрисы.
— Почему доктор Норвуд в Академии? Чем его там держат? — Я поставила чашечку, сцепила пальцы в замок. — Сегодня меня вызывала директор Маскелайн. Расспрашивала. Оказывается, Шарлотта шпионила для нее. Все это так… отвратительно!
— Регана Маскелайн с детства любила все контролировать, — Сабелла улыбнулась, но улыбка вышла вымученной. — Дугалу известно о Шарлотте. И о том, что каждый его шаг в Академии так или иначе отслеживается.
— И он это терпит⁈
— У него нет выбора. Я… — Сабелла осеклась, отставила кофе и посмотрела внимательно, будто искала на моем лице ответ на какой-то важный вопрос. — Это не слишком приятная тема для разговора за чашкой кофе. Но, боюсь, ни у меня, ни у вас тоже нет выбора. А значит, вам стоит узнать о моей исключительной наивности и даже, вероятно, глупости.