Я допила бутылку и тут же открыла другую. Оказывается, пироги и болота очень легко сближают. Вернее, болота и пироги, хотя какая разница. Такие новости точно надо запить.
И заесть. Пиво — хорошо, а пиво с пиццей — лучше. Снова вниз. Здесь точно есть какие-то ограничения на шатания порталами туда-сюда, не зря же в доме Сабеллы, как и у Шарлотты, портал ведет в гостиную. Так что для Сиднея придется узнавать, как здесь обстоят дела с визами.
Я сделала заказ и села в кресло дожидаться своей вкусной пиццы. Отхлебнула еще пива, закрыла глаза…
Ажурная дуга моста Харбор-Бридж отражалась в синей бухте. Синюю гладь рассекали большие и маленькие катера, белели яхты, вокруг галдели туристы. А вон и похожая на паруса под ветром крыша Оперы.
Я спрыгнула в стоявший у причала юркий катер, и он рванул через бухту, оставляя белый пенный след. Ветер норовил сорвать с головы широкополую шляпу, я придерживала ее одной рукой, другой вцепившись в поручень. Дышала соленой и йодистой свежестью океана, так непохожей на затхлый воздух болот, и жалела, что Норвуда нет рядом.
Катер привез на пляж с белым коралловым песком, а с пляжа меня каким-то образом занесло в бар, почему-то с немецкой кухней. Сосиски на углях и холодное пиво… не много ли мне пива на сегодня? Хочу вина. Обязательно австралийского. Где-то я читала, что оно даже лучше итальянского. Оказалось — правда!
После вдумчивой дегустации меня занесло в мастерскую художника. Я знала, что его зовут Джейк и он рвется нарисовать мой портрет.
— Обнаженной в полный рост? — спросила я на всякий случай. Он расхохотался.
— Если хочешь, почему нет? Но я имел в виду только то, что сказал. Портрет. Лицо в лунном свете на фоне океана. В синей гамме. Ты знаешь, что в твоем лице есть что-то потустороннее? Как будто ты пришла из совсем другого мира.
— Надеюсь, это не твой способ ухаживать за девушками, потому что я согласна только на портрет, — я сделала вид, что не услышала слов о другом мире.
А в портрете и правда чудилось что-то потустороннее. Не я и не призрак — но как будто и я, и она сразу. А у синего, оказывается, столько оттенков…
— Ты чудесный художник, Джейк, — сказала я, рассматривая свое-Шарлоттино лицо на холсте.
Оно не было пугающим или мертвенным, не было лицом призрака. Но в нем как будто отражался иной мир. В неуловимых штрихах и бледно-голубом цвете. Странном, чуждом, словно подсвеченном изнутри. Состоящем из тысячи разных оттенков.
И казалось, что этот пугающий мир вот-вот позовет девушку с портрета. Заберет. Поглотит и не выпустит больше. А на туманном, едва-едва прорисованном фоне, почти незаметные глазу, проступали странные темные силуэты, не то горы с острыми вершинами, не то скалы. И они тоже — пугали.
— Я не понимаю… Как ты все это увидел? Почувствовал? Ты чертов гений.
— Пустое, — отмахнулся Джейк. — Я всего лишь художник.
— Да. Ты показал здесь больше, чем можно было бы сказать любыми словами.
— Спасибо, Салли, — кивнул он. — Приходи сегодня вечером, надо поработать над деталями.
— Сегодня? — я посмотрела на часы, в окно. Над океаном вставало солнце. — Мне же на работу! А хотя… плевать. О чем волноваться, правда?
Он засмеялся и поцеловал меня — легко, почти по-дружески.
— Не надо, — попросила я. — У меня Норвуд.
— Ты говорила о нем половину ночи, — сообщил Джейк. — Ту половину, когда была пьяна. Все наладится, Салли. Не бойся меня, я претендую только на твое лицо в лунном свете, еще одну ночь. Хотя буду рад, если пригласишь на свадьбу.
— Ах, какая свадьба, — я махнула рукой и открыла портал.
И открыла глаза.
Я сидела в кресле, рядом на столике дожидалась заказанная пицца, а за окном стояла, кажется, глубокая ночь.
— С добрым утром, Салли, — я встала, потянулась. Тело затекло, кресло хоть и удобное, но с кроватью не сравнить. — Иди уж досыпай по-человечески. Приснится же такое… в синей гамме.
Лицо девушки с портрета Джейка, мое и не мое одновременно, помнилось отчетливо, хотя обычно я не запоминаю сны. И почему-то пугало.
Глава 4
День четвертый: пятница
Утро порадовало мелким осенним дождем и слишком холодным для сентября ветром. Без шуток порадовало — перемещение порталом не даст замерзнуть и промокнуть, зато я сразу представила, во что при такой погоде превратилось бы вчерашнее болотное приключение. Я откопала в Шарлоттином шкафу более-менее приличный строгий джемпер. Ярковат, но хоть не малиновый. Приятный бирюзовый оттенок, напомнивший сегодняшний сон, бухту Сиднея под ярким солнцем и «портрет в синей гамме».