— Ясно, — сказал наконец Норвуд. — Сумка, — впихнул мне в руки мою же сумку — я только сейчас поняла, что сбежала с работы, оставив там и сумку, и плащ с сапогами. Взяв за плечи, мягко отодвинул с прохода. — Где у вас зелья?
— Какие зелья? — я вспомнила о первом пункте своего плана, достала из сумки носовой платок, яростно вытерла глаза, высморкалась и уставилась на Норвуда.
— Разные. Первой помощи и остальные. Аптечка. Лекарства, — словно умственно отсталой, объяснил тот.
— Не знаю, — равнодушно ответила я. — Кажется, в ванной. Или в кухне.
— Прекрасно, — профессор вошел, закрыл за собой дверь, будто сомневался, что я это сделать в состоянии. Открыл портал и исчез.
Ну и зачем приходил? Ладно, выясню как-нибудь потом. Или не выясню, какая разница. Так, что там у меня дальше в грандиозных планах? Умыться и чай? Где у Шарлотты коньяк и есть ли вообще, тоже не знаю. Значит, будем искать. Как и аптечку, надо же выяснить, в самом деле, где она и что собой представляет. Может, там есть что-нибудь от похмелья — тогда напьюсь.
Тут Норвуд появился снова, с плоским черным кейсом, и молча прошел в гостиную. А оттуда, кажется, на кухню. Что происходит? Спросить? Нет, сначала умыться.
Я закрылась в ванной и долго плескала в лицо то теплой, то прохладной, то совсем ледяной водой. Раскраснелась как с мороза, а общая опухлость никуда не делась. Кошмар. Глаза б мои этого не видели. Нет, рыдать все-таки отвратительная привычка. Пойду пить чай. Кстати, и Норвуду надо предложить, если не ушел. Если откажется просто так — то в качестве компенсации за разлитый кофе.
Чай ждал меня на столе. А Норвуд — у окна.
— Пейте, — сказал, не оборачиваясь.
— Себе тоже налейте. Пить чай одной, когда в доме гость — по меньшей мере некрасиво. Сейчас коньяк поищу. Или закажу.
— Сядьте и пейте. Коньяка вам после этого чая не захочется. А обо мне не волнуйтесь. У меня сегодня день кофе.
— Тогда кофе, — легко согласилась я. Достала из шкафчика банку. — Вот. Молотый, арабика. Сейчас. И я не собиралась пить коньяк после чая, ну что вы, в самом деле. Глоток в чай. Кстати, вы сколько сахара положили? Я кладу две ложки.
— Мисс Блер, — он все-таки обернулся, в пару шагов оказался рядом, забрал у меня банку, взял за плечи и усадил на стул. — Пейте, говорю. Что за приступ словоблудия на фоне истерики? От Вольгера заразились? Давайте. Мне вас с ложечки напоить?
— Истерика кончилась, — сообщила я, обхватывая ладонями горячую чашку. — Возможно, временно. Она не докладывала.
— Это я уже понял.
Чай пах странно. Не чаем. Добавил он туда что-то, что ли? Вот почему о зельях спрашивал. Я сделала осторожный, совсем маленький глоток.
Непривычно, но пить можно. Пожалуй, не хуже и не лучше, чем с коньяком.
Я пила медленно, пробуя новый вкус. Примерно на половине кружки решила — нет, не нравится. Какая-то не сахарная и не медовая, липко-приторная сладость. Спросила:
— Что вы туда налили?
— Вам все ингредиенты в алфавитном порядке?
— Дайте подумаю. Если вы спрашиваете у человека, что за книгу он читает, вас устроит ответ: «Вам все буквы в алфавитном порядке?», или предпочтете название?
— Название всех зелий в алфавитном порядке? — Норвуд отчетливо усмехнулся. — Это смесь.
— «Смесь номер три, с перцем», — припомнила я цитату из фильма. Интересно, здесь сняли «Лимонадного Джо»?
— Без перца. Номер две тысячи двести сорок три. Пятый опытный образец. Очень ценная информация, не правда ли?
— Познавательная, — согласилась я. — Если вас интересуют впечатления подопытного кролика, то слишком приторно.
— Иначе было бы слишком горько.
— Может, и правда добавить перца? Хотя в чай… Вот в кофе было бы другое дело.
— Кофе с травами не пью даже я. Премерзкий вкус.
— А у кофе с перцем — своеобразный. Меня как-то угощали. А заедать эту вашу смесь нельзя? Кстати, можно вас попросить? Если не хотите кофе, просто сядьте. Не слишком удобно разговаривать с кем-то, кто маячит за твоей спиной.
— Стоя проще контролировать процесс. Хотя вряд ли вы сейчас умудритесь что-нибудь взорвать.
Судя по звуку, Норвуд открыл холодильник. Хмыкнул и закрыл.