– Но ведь вы – не только журналист. Для начала – вы Фрейя Салливан, женщина, которая с чего-то началась и чем-то продолжилась. Со своими взглядами, жизнью, да даже этими вашими мечтами. Не думаю, что вы с младенчества и круглыми сутками до пресловутого астрального переноса писали свои статьи и только.
Я обхватила себя руками: показалось, что мерзну, совсем как вчера у озера. Нет, мне совсем не было холодно. Только очень неловко. Никогда не умела говорить о себе. Хороший журналист незаметен. Смотрит, слушает и помалкивает. Иначе все сенсации разбегутся!
Ну что, в самом деле, я могу о себе сказать?
– Еще гуляла по Лондо?у, кормила соседскую кошку, много читала, смотрела фильмы, а иногда пыталась завести роман. Как правило, безуспешно. Ничего интересного, если смотреть со стороны. А те, кто смотрел вблизи… Последний, например, сказал, что я невыносима. И удрал на другую половину земного шара, а у нас это далеко, у нас нет порталов.
– Видимо, ваша невыносимость придала ему отличное ускорение. Даже интересно, в чем она заключается.
– Возможно, в просьбе не разбрасывать свои носки по всей моей квартире. Или в привычке говорить «подожди, я работаю», когда ему приспичит покувыркаться в постели, а у меня горит статья. А может, последней каплей стал плакат с какой-то полуголой моделью, который я содрала со стены в своей спальне и предложила ему развешивать эту порнографию не у меня. Не знаю. Он не объяснил, а я не стала спрашивать.
– Действительно, невыносимо, - кивнул Дугал с очень серьезным, даже, пожалуй, слегка драматическим видом. – «Свои», «моей», «его», «моя». Я несколько иначе представляю себе гармоничное сосуществование двух организмов, по каким-то необъяснимым причинам пожелавших быть вместе.
– До стадии «наше» у нас не дошло, - согласилась я. - Странно. Я только сейчас подумала, что это и к лучшему. Что ничего хорошего не вышло бы, рано или поздно тем бы и закончилось.
– Логичное умозаключение. На таких корнях ничего приличного вырасти не может в принципе.
– «Свободная и независимая», - вспомнила я. – Оставалось только завести пятнадцать кошек, чтобы соответствовать. Но проблему радикально решил чертов астральный перенос.
Дугал отставил чашку, откинулся на спинку кресла. Скрестив руки на груди, с задумчивым видом смотрел в окно.
– Что ж, подходящий момент для промежуточных выводов. Мы с вами – заурядные, не слишком приятные в общении люди. Которые скорее отпугивают окружающих, чем притягивают их. Иногда этим даже наслаждаясь. Это обо мне. Кроме того, ни вы, ни я не мыслите себя без любимого дела или увлечения, ради которого готовы почти на все. И никакие человеческие отношения не в состоянии этого заменить. У меня исключение всего одно, да и то условное. Моя мать никогда не пыталась переделать меня или встать между мной и тем, что мне дорого. Вам, видимо, что-то во мне нравится. Мне тоже кое-что в вас симпатично. Достаточно ли этого проклятью? Не уверен. Но ваш Призрачный Медведь дал нам время, которое, вероятно, что-то значит. Я не представляю, как потратить его лучшим образом. Придется импровизировать.
Я слушала и… впадала в шок? Да, пожалуй. Все эти «свое-мое» – следствие, а не причина. Причина, настоящая – в том, что и Майк, и Джереми, и Тед… да все, абсолютно все мои парни. Только мешали мне. Раздражали своими приставаниями, когда тянуло работать. Не понимали, почему я готова куда-то срываться со свидания, посреди ночи или на половине интересного фильма. Никто из них не был чем-то по-настоящему увлечен сам – может, в этом была проблема? И ни один не то что не мог – даже не пытался примириться с моей увлеченностью. Хотя бы примириться, не говоря уж о поддержке!
Конечно, в итоге работа оказывалась важнее. Стоит ли удивляться? Удивительней, что хотя бы с некоторыми из парней дело вообще заходило дальше первого свидания! И неужели нужно было услышать это от человека, который едва меня знает, чтобы понять?
– Рационализм как он есть, - пробормотала я. - У вас совсем другой подход к… к нашей с вами проблеме. Принципиально другой, пожалуй. Очень странный для меня. Но знаете что самое странное? Вот я смотрю на вас, и мне кажется, что он может сработать.
– Рациональный подход, как правило, работает лучше эмоционального, – отозвался Дугал. - Это верно для любой проблемы.
– А что в Академии? Вы узнавали? И… что это вообще было, часто у вас такое?! – Я передернулась от отвращения, вспомнив Вильяма с его «Кудряшка» и «старого содомита» Оскара.
– Никогда. Ни с чем подобным я ещё не сталкивался. Но подозреваю, что все это последствия ритуала мисс Блер. Ритуальная комната случайно не та же самая?
– Не уверена, но очень похожа.
– Так я и думал. По воскресеньям в ней обычно занимаются студенты из отстающих. Под присмотром кого-нибудь со старших курсов. Готовятся к зачетам, практикуют ритуальную магию. Я не специалист в ритуалистике, но думаю, не ошибусь, если предположу, что они открыли портал в мир духов, отрабатывая чары призыва, но баланс сил оказался слишком неравным. А защита – расшатанной, а то и вовсе прорванной вашим появлением и вмешательством сил, о которых нормальному человеку лучше даже не знать. Результат вы наблюдали собственными глазами. Неприкаянные духи, заблудившиеся души, призраки и прорва мелкой нечисти. Все, что нужно было сделать – вышвырнуть их обратно, закрыть портал и запечатать прорыв. И, думаю, у меня бы даже хватило на это сил. С последующим истощением, конечно, но исхода, который вы описали, я не ожидал.
– Призрачный Медведь сказал, что защита – забота вождя и какого-то… старого? не помню точно… места.
– И был прав. Я вроде бы говорил вам, что земля, на которой стоит Академия, наполнена силой. Сейчас там мадам директриса. Возможно, в компании опытных ритуалистов. Магия Академии зациклена на ней, охранные и защитные артефакты настроены на нее же. Пострадавших, кроме мистера Уайтли, кажется, нет. Разве что пара впечатлительных студенток с нервными срывами. Успели уйти.
– Завтра последний день, - вырвалось у меня. - Давайте прогуляем? Вам ведь не критично важно провести его именно в Академии?
– Я – один из пострадавших, как и вы. И у меня несовместимая с работой моральная травма. Директрисе я об этом уже сообщил. В письменном виде.
Я не сдержала смешок. Сказала от души:
– Спасибо.
– Вам тоже не помешает. Но это позже. Можете к моральной прибавить истощение, сотрясение и физические повреждения легкой и средней степени. Врачи подтвердят.
– Обязательно. Кстати. А в вашем мире есть понятие «травма, полученная на производстве»? В смысле, что за нее положена некая компенсация от работодателя?
– Не для магов.
– Дискриминация, – фыркнула я.
– Мы способны о себе позаботиться гораздо лучше, чем те, кто магией не владеет. Уж скорее своеобразная справедливость.
– А как же магическое истощение?
– Каждый маг прежде всего обладает разумом, и лишь потом – магией. А разумный человек тем и отличается, что способен сделать осознанный выбор – доводить себя до истощений любого рода или нет.
– Логично, - согласилась я. - Хотя… обстоятельства ведь бывают разные?
– Бывают, – кивнул Дугал, - но от места работы они, как правило, не зависят. Например, сегодня никто не требовал от меня никаких действий, кроме лекции. За то, что я по своей воле оказался в подземельях, мадам директриса ответственности не несет.
– Как и за ритуал, проведенный амбициозной дурочкой без ее ведома, - кивнула я. – И за все его последствия. Ладно, не будем портить себе настроение еще и мадам директрисой. У нас внезапно образовалось полтора свободных дня. У меня нет идей. А у вас, наверное, есть дела, которые лучше не откладывать? Так что программа за вами.
– Мне нужна пара часов, чтобы закончить один крайне любопытный эксперимент. Можете остаться здесь. Раз уж любите читать, найдете себе что-нибудь наименее скучное, - добавил, усмехнувшись: – Здесь нет трактатов по алхимии. Но если я задержусь, спускайтесь на первый этаж и зовите. Увлекательные эксперименты имеют свойство сжирать время незаметно.