Качаю головой. Мне нужно взять себя в руки. Конечно, он не собирался меня целовать. С чего бы вдруг?
Я встаю, разглаживаю позаимствованную у Таддеуса футболку и выхожу в гостиную, чтобы помочь Эвелин отнести продукты, но я опоздала. Таддеус уже несёт все сумки на кухню.
— Рада тебя видеть, Эвелин, — приветствую её, следуя за ними на кухню.
Эвелин удивлённо уставилась на меня.
— Я тоже рада тебя видеть, — отвечает она, разглядывая футболку Таддеуса.
Жар опаляет мои щеки, когда представляю, что подумала Эвелин, но ничего, надеюсь, она не спросит почему на мне его футболка.
Я думала, что Таддеус покинет кухню, как только поставит сумки с продуктами, но он, скрестив руки на груди, прислоняется к стойке.
— Как прошла твоя неделя? — спрашивает он Эвелин.
Она достаёт хлеб из сумки и улыбается ему.
— О-о-о, это было какое-то безумие. Моя дочь заболела, и я забрала внука к себе. Он немного непослушный парнишка. Ему всего два года, но думает, что ему семнадцать, и он хочет делать всё, что делают взрослые.
Таддеус кивает. А я начинаю разбирать вторую сумку.
— Не волнуйся, мы справимся. Ты можешь пойти и сделать всё, что тебе нужно, — делаю жест рукой, чтобы прогнать его в другую комнату. Я знаю, что он в любом случае услышит мои вопросы о старухе, но мне легче задать их Эвелин, когда он не стоит рядом. Иначе он опять перебьёт меня и не даст ей произнести ни слова.
— Всё в порядке. Я не против помочь, — мужчина самодовольно ухмыляется мне и ставит молоко в холодильник.
Чёрт, он догадался, что я хочу поговорить с Эвелин. Ну и что мне с ним делать?
Мы втроём быстро убираем продукты, и Эвелин сворачивает пустые сумки.
— Вот и всё. Надеюсь, вы хорошо проведёте день.
Она идёт к входной двери, а я бреду за ней и пытаюсь придумать, что же мне делать. Мне очень-очень нужно с ней поговорить, но наедине.
Таддеус открывает входную дверь и Эвелин выходит. Он прощается с ней, закрывает дверь и, пройдя в гостиную, устраивается в своём кресле.
Боже, если я не начну сейчас действовать, будет слишком поздно.
— Ой, я забыла кое-что спросить у Эвелин. Я нашла новый рецепт, который хочу попробовать, так что мне лучше спросить у неё, сможет ли она принести нужные мне ингредиенты на следующей неделе.
Не дожидаясь реакции Таддеуса, выскакиваю за дверь и бегу к машине Эвелин. Мотор работает, но она ещё не тронулась с места.
Я подхожу к окну со стороны водителя, и Эвелин опускает стекло, бросив на меня недоуменный взгляд.
— Извини, что побеспокоила тебя, — я вдруг теряюсь и не знаю, как спросить о том, что мне нужно.
Эвелин улыбается мне.
— Ничего. Тебе что-то нужно?
И я решаюсь выложить всё начистоту.
— Ты не знаешь, старуха, проклявшая Таддеуса, всё ещё живёт здесь?
Глаза Эвелин широко распахиваются, и она смотрит в сторону дома.
— Он рассказал тебе об этом?
— Да. Он мне всё рассказал.
Нерешительность отражается на лице Эвелин, и она теребит фальшивое жемчужное ожерелье.
— Не думаю, что мне следует говорить об этом.
Боже. Эвелин собирается уехать, оставив меня разбираться с Таддеусом, который точно будет в ярости. И все мои усилия ни к чему не приведут.
Я должна быстро что-то придумать.
— Всё в порядке. Мы много об этом говорили. А как ещё я могла узнать об этом? Вот только я забыла её имя и адрес… — нагло вру, смотря Эвелин в глаза.
— Кэтрин.
— Точно. Кэтрин. Так она ещё живёт…
— Да. Она всё ещё живёт в старом доме на Эш-стрит, в Карсоне, — Эвелин взглянув ещё раз в сторону дома, прощается со мной и уезжает.
Глава 17
Арабелль
Вытерев вспотевшие ладошки о штаны, я подошла к двери.
Ну что он, в конце концов, сделает мне за моё любопытство? Покричит-покричит да перестанет. Справлюсь.
Толкнув дверь, вхожу. Таддеус всё так же сидит в своём кресле. Мужчина даже не хмурится, что уже хороший знак.
— Эй, — неуверенно улыбаюсь ему. На его лице не вздрагивает ни один мускул.
— Значит, говоришь, ингредиенты для нового рецепта? Это всё, что ты смогла придумать?
Он не повышает голос и это уже хорошо.
— Да, согласна, было неубедительно, — я устраиваюсь на диване, подальше от него, чтобы не дай Бог не разозлить.
Он закрывает глаза и потирает лоб.
— Я же сказал тебе оставить это в покое.
Я открываю рот и «плотину прорывает».
— Извини, но я просто не могла сидеть, сложа руки и ничего не делать, потому что мы не знали, может ли она снять проклятье. И вообще жива ли она, но теперь же мы можем съездить к ней и…