Вернувшись домой, Габриэлла первым делом навестила могилы своих павших солдат, а потом отправилась на ранчо отца, где спустя десять лет продолжает воспитывать патриотов своей страны.
Шон и Энтони пересеклись с ней в Афганистане, когда попали в засаду, и чуть было не погибли под шквальным огнём. Именно её солдаты вызвались на помощь и уже через сутки вернулись с ребятами на базу. Шон был ранен и в бреду принял её за ангела, чем был весьма опечален, когда Тони разболтал это абсолютно всем. Такой уж был Энтони, пока не увидел, как пятеро его друзей были разорваны противопехотной миной. С тех пор он почти перестал смеяться.
– Шон, что будем делать, когда Габи узнает кто виновник наших бед? Как я понял, Хоган был её подопечным, – спросил Тони.
– Постараемся не попасть под раздачу.
– Когда дымятся крылья, поздно мотыльку печалится.
– Это ты к чему? – спросил Шон.
– Я к тому, что влетит нам сразу, как приедем на ранчо, – пояснил Тони.
– Может, надо было цветы раздобыть? – с сарказмом спросил Шон.
– Ты это сейчас серьёзно? Маме Габи цветы? Разве что на свою могилу.
– Тогда конфеты, – продолжил Райт.
– Ты ещё духи предложи, да сертификат на пилатес! – наконец рассмеялся Кросс. – Хотя, если они с коньяком… Нет, уж лучше пару гранат.
– Гранаты – это бомбическая идея! – подчеркнул Шон.
– Ага, взрывная идея! – сказали они в один голос и засмеялись. Вдруг с заднего сиденья донеслись звуки сонного ворчания и Кросс попытался выяснить, как там у Райта на личном фронте.
– Которая из прекрасных дам покорила сердце старого вояки? – прошептал он, чтобы не разбудить девушек.
– Не такой уж я и старый! – громко прошептал Райт.
– Не шепчи на меня грозным видом! Колись уже!
– Кто ещё на кого шепчет!
– Ну, так что? – не останавливался Тони. – Думаю, это Рим с её необычным подходом к происходящему.
– Да какого ты вечно оказываешься прав?! – завопил шёпотом Райт.
– Я знаю тебя достаточно, чтобы быть правым.
До Мамы Габи они добрались к рассвету. Девушки тихо посапывали на заднем сиденье, а Райт всю дорогу перешёптывался с Тони. Габриэлла была осведомлена о произошедшем в городе, так что с полуночи поджидала беглецов у своего порога. И как только машине Тони стоило остановиться, она сразу же направилась к ребятам.
– Вы что с ума сошли? Устроили представление и даже не отзвонились, олухи! – сердилась Габриэлла, размахивая руками, но как только подошла к ним вплотную, тут же крепко обняла обоих. – Разве так можно со старухой?!
– Брось, Габи, тебе больше полтинника не дашь, – сказал Кросс.
– Балбес! – сказала Габриэлла. – Ну, теперь твоя попытка, – добавила она, уставившись на Шона.
– Сорок пять? – неуверенно спросил он.
– Тридцать, – ответила Габи. – Эх вы, мальчишки! Дайте-ка я вас покрепче обниму. Проголодались, наверное, с дороги. Давайте в дом!
– Габи, где можно разместить сей прекрасный груз? – спросил Тони, указывая на девушек, спящих в машине.
– Невест своих на второй этаж несите, да не разбудите бедняжек! Надо же было им связаться с такими олухами! – продолжала причитать Габриэлла, хотя в душе была на седьмом небе от счастья.
Райт и Кросс аккуратно подняли девушек наверх, уложили на кровать и закутали тёплым пледом, а сами спустились к Габи отведать её фирменную лазанью. Та уже накрыла на стол и сидела в ожидании захватывающей истории Шона.
– Габи, где Джерико? – первым делом спросил он.
– Всё с малышом в порядке. Спит в своей комнате. Выкладывай, что там у тебя?
– Габи, отпусти ты его к мальцу! Он всю дорогу мечтал об этом, – сообщил Тони.
– Ну, беги, папаша, – разрешила Габи. – Вторая комната справа.
– Спасибо! – вбегая на лестницу, крикнул Райт.
– Даже не верится, наш Шон теперь отец! – сказал Энтони.
Шон действительно всю дорогу мечтал увидеть Джерико. Он так переживал за него, что не находил себе места с тех пор, как сбежал от полиции. Райт тихо прокрался в комнату мальчика и уселся на край кровати. Джерико, как и всегда, стянул ногами с себя одеяло и сопел, уткнувшись носом в плюшевого слона, которого ему подарил Шон.
Мать Джерико взяла с Шона слово, что после её смерти он будет заботиться о мальчике, как о своём сыне. Но ребёнок не хотел видеть Райта в таком свете и закрылся в себе. Он молчал пару дней, пока Шон не начал этот диалог:
– Малыш, давай поговорим, как двое мужчин? – предложил Райт.