Эти поджатые губки и сосредоточенное выражение лица напомнили ему один давнишний эпизод. В тот день не переставая шел дождь. Они играли в шашки в библиотеке. Игра была напряженной и азартной. Он помнил, как весело трещал в камине огонь, как уютно устроились они с Фанни на подоконнике. Он помнил волшебные отблески, что играли на ее лице, отражаясь от капель дождя, сползавших по витражному стеклу. Тот раз не был первым, когда он испытал эрекцию, наблюдая за тем, как она проводит розовым язычком по жемчужным зубкам.
И, словно по подсказке, она прикусила пухлую нижнюю губу.
И вот десять лет спустя он сидел перед ней, твердый как камень. Рейф с трудом подавил настоятельное желание поправить брюки. Когда она на краткий миг встретилась с ним взглядом, он не нашел ничего лучшего, чем спросить:
– Глубоко он меня пропорол?
– Дай мне свой носовой платок. – Она прижала сложенный вчетверо платок к ране на боку.
– Фанни, – он с шумом втянул воздух сквозь стиснутые зубы, – осторожнее.
Она едва заметно усмехнулась и положила его ладонь поверх сложенного платка.
– Не отпускай. Надавливай слегка. – Она накрыла его ладонь своей ладонью. – Вот так.
Рейф поморщился.
– Если тебе нравится меня мучить – пожалуйста, тешься на здоровье. – Боль, причиняемая этой женщиной, была столь же острой, сколь и даруемое ею наслаждение. Невероятное, почти мистическое сочетание! Фанни приподняла подол и принялась копаться во множестве нижних юбок. – Как приятно смотреть, как женщина разоблачается ради меня.
Фанни удалось отыскать место, где оборка была пришита не слишком прочно.
– Советую не слишком заноситься в мечтах, инспектор Льюис, – пробурчала она и одним рывком оторвала волан. – Ну вот. Отличный перевязочный материал, ты не находишь? И длина подходящая, и ширина тоже.
Как ему хотелось, чтобы она почувствовала, что такое настоящая длина и ширина.
– Тебе нужно швы наложить, – сказала она, встретившись с ним взглядом.
– Это всего лишь царапина. Не стоит беспокоиться, Фанни.
После непродолжительных колебаний Фанни все же обхватила его рукой за талию. От ее легкого прикосновения у него свело мышцы на животе. Он выпрямился, давая ей возможность обернуть самодельный бинт вокруг торса. Она была так близко, что он чувствовал затылком тепло ее дыхания. Если она придвинется еще на пару дюймов… Рейф скользнул взглядом по ее лицу и остановился на ее губах. Она сделала узел и спрятала свободные концы под повязку.
– Отличная работа. – Рейф опустил нижнюю сорочку. На белоснежной ткани растеклось красное пятно.
– Нам надо будет найти врача, – сказала Фанни. Рейф расслабленно откинулся на спинку сиденья, и Фанни застегнула его рубашку. – Мы подъезжаем к Броксберну. С минуты на минуту будет остановка. Броксберн – город маленький, ничем не примечательный, разве что добычей горючего сланца.
– Мне надо попасть на почту – телеграмму отправить.
Фанни кивнула.
– Следующая остановка после Броксберна – Батгейт. Имеются угольные шахты. Еще есть карьеры, в которых добывают известняк и железную руду. Несколько лет назад отец обнаружил угольную жилу в районе поселка Богхед и построил там химический завод по производству парафина и сургуча. – Фанни рассеянно разглаживала ладонью полу его рубашки. – И разумеется, там еще есть знаменитый винокуренный завод «Глен Мавис».
Рейф потер подбитую скулу.
– Я бы не отказался от стаканчика доброго виски.
Фанни резко выпрямилась и запахнула его жилет.
– Там точно есть лазарет. Или… чуть дальше будет Котбридж. Разработанная моим отцом технология горячего дутья значительно повысила эффективность их рудоплавильного производства.
Все такая же умница с феноменальной памятью. Рейф улыбнулся ей.
– Вижу, ты достойная преемница отца.
– За последний год мы с отцом немало мест объездили, и то, что я увидела в Гартшери, неподалеку от Глазго, потрясло мое воображение. – Фанни похлопала его по жилетке и поднялась, чтобы пересесть на противоположное сиденье. Неожиданно и резко поезд затормозил, и Фанни отбросило прямо к нему на колени.
Не давая ей опомниться, Рейф обхватил Фанни за талию и поцеловал в губы.